– Что ж, будем надеяться, ситуация не настолько серьезна, чтобы помешать вам повеселиться нынче вечером на балу, - предположил Саххарро.

– Будем надеяться, адмирал, будем надеяться, - мрачно произнес я, и тут в дверях появился Барбюс. Повернувшись к продолжавшим выказывать признаки изумления офицерам, я отвесил им легкий, почти небрежный поклон, которому научился у Саххарро.
– Всего хорошего" джентльмены, - произнес я, щелкнув каблуками.
– Всего хорошего, адмирал.

– До встречи, адмирал, - откликнулся тот, прицелившись в меня своим длинным носом.

Четко повернувшись на каблуках, я проследовал за Барбюсом к выходу. В общем, не прошло и метацикла, как Руссо доставил нас обратно в штаб.

***

Барбюс старался как мог, но чуда все-таки не произошло. Когда пришло время отправляться на устроенный Саххарро и подготовленный исключительно усилиями Коттшелла) бал, мой подбитый глаз в сочетании с хромотой все еще придавали мне вид уличного кота, которого при этом еще и выгнали со своей улицы. Право же, мне казалось, что в парадном мундире я выглядел даже хуже, чем в обычной летной куртке Это вроде как новый белый ковер - на нем даже крошечное пятнышко грязи заметнее, чем большое жирное пятно на старом. Так или иначе, ровно в семь я снова оказался на заднем сиденье роскошного лимузина, разодетый в пух и прах, как опереточный герой - в парадную фуражку, облегающий пиджак с эполетами, кружевной рубашкой и всеми прочими причиндалами, - на пути в офицерский клуб, обещавший нынче вечером быть набитым под самую завязку. До официального начала приема оставалось еще полметацикла.

– Как ваш гараж, справляется?
– поинтересовался я у Руссо.

– Как-нибудь прорвемся, адмирал, - отвечал тот.
– Правда, стольких Особо Важных Персон мне в жизни видеть не приходилось.

– Ничего, послезавтра все улетят, - пообещал я.

– Хорошо бы, - ухмыльнулся Руссо.
– А то пара моих шоферов угрожают переметнуться к облачникам, если им и дальше придется возить всяких там головожопых шишек с Авалона.

– Передай им, пусть и меня с собой прихватят, если намылятся прежде, чем окончится эта заваруха, - рассмеялся я.
– Боюсь, этого я тоже не перенесу.
– Наш лимузин уже сворачивал к клубу, у подъезда которого творилось настоящее столпотворение. С дюжину полицейских размахивали жезлами и свистели в отчаянной, но не слишком успешной попытке навести здесь хоть какое-то подобие порядка. Одному Вуту было известно, что здесь будет твориться, когда гости начнут прибывать толпами"

– С вашего, адмирал, позволения, - не совсем уверенно начал Руссо. Оно, конечно, меня это не касается, но все-таки интересно, как это у вас достает сил иметь дело со всей этой лабудой?
– Он нажал на какую-то кнопку, которая принялась усердно мигать красным.
– По всей базе только и говорят, как это с вами обходились на "Селероне" нынче днем. Да, кстати, сам шеф Барбюс об этом ни-ни.

На пару мгновений я лишился дара речи. Похоже, свои каналы передачи информации имелись не только у унтер-офицеров, но и у рядового состава.

– Только между нами, Руссо, - предупредил я.
– Понимаешь, поварившись в этом столько лет, подобный мусор просто перестаешь замечать. Это вроде как шрам - им ничего не ощущаешь, потому как нервы отмерли.

– Ну и вы таки тоже им показали, верно, адмирал?

– Спасибо за комплимент, - сказал я.
– Я просто делал то, что должен был делать.
– Машины, сгрудившиеся перед нами, как-то раздались в стороны.
– Руссо, - спросил я.
– Как ты этого добился?

– Попросил ребят установить на машину одну фиговину, - ответил тот. Сообщает полиции о вашем приближении. Они просто-напросто останавливают все движение, пока я не дам им знать, что вы проехали.

– Эй, мистер, - буркнул я, когда мы лихо, без помех подрулили к главному входу.
– Вы что, собрались меня испортить, да? Сделать из меня второго Саммерса?

– Извините, адмирал, не расслышал, - бросил он, выскакивая из лимузина, чтобы отворить мне дверцу.
– Когда вам понадобится машина, только дайте знать мистеру Коттшеллу. Опомниться не успеете, как я буду здесь.

Чтобы выбраться, мне пришлось ухватиться за его руку. Нога еще болела, хотя и не так сильно, - особенно если отсидеть ее.

– Спасибо, Руссо, - улыбнулся я.
– Полагаюсь на ваши слова.

Коттшелл поставил у дверей четверых полицейских в парадной форме. Один, на рукаве которого было никак не меньше миллиона нашивок, подошел к нам.

– Э.., могу я чем-нибудь помочь, адмирал?
– осведомился он.

– Спасибо, шеф, - откликнулся я.
– Мне еще битый метацикл стоять и жать всем руки. Лучше уж начну привыкать к этому сразу.

– Если вам только что-то потребуется сегодня вечером...

– Я вам покричу, - пообещал я через плечо.
– Держите ухо востро.

– Обязательно, адмирал, - ухмыльнулся тот в ответ. Двое других полицейских распахнули дверь, и я окунулся в облако дыма от сигарет му'окко, аромат духов, а также целый букет запахов различных спиртных напитков. В вестибюле я сдал фуражку стюарду, одновременно здороваясь с уймой людей, имена которых я должен был бы помнить.., но не помнил. Коттшелл расположился за столиком в углу у входа в бальную залу и оттуда управлял происходящим с мастерством, каким балетмейстер управляет замысловатым балетным номером. Он поднял на меня взгляд и улыбнулся.