Шрифт:
– Не надо ничего говорить, – остановила ее Зоя. – Я все уже для себя решила. Я оставлю ребенка. Не потому, что это ребенок Артема. Нет. Это мой ребенок. И нужен он мне не для мести. Для жизни. Для моей жизни, понимаете? Как источник счастья, а не орудие зла.
– Зоя! Так это же то, о чем мы с тобой говорили! – озарилась Кира Владимировна. – Вот для чего была нужна вся эта суета, все глупости, и боль, и ненависть. Ради этого человечка, единственно нужного и тебе, и мне, и твоей матери. Рожай и ничего не бойся. Только эта соломинка и удержит всех нас на плаву.
18
ВЕРА
– Могу я наконец войти? – желчно осведомился мужской голос.
– Пожалуйста, – разрешила Вера.
День тянулся бесконечно долго, в приемной не уменьшалась толпа народа, и, кажется, начинала болеть голова.
Субтильный мужчина, исходя острым запахом пота, наклонился к ней через стол.
– За что вы так ненавидите свой народ?
«О Господи! Только не это!» – взмолилась Вера. Сумасшедшие к ней захаживали нечасто, но все же захаживали, и она их боялась. А еще пьяных. Потому что пьяные, по сути, те же умалишенные – лишенные ума, а значит, непредсказуемые и опасные.
Вопрос, по всей видимости, был риторический, поскольку посетитель не стал дожидаться ответа.
– Мой сосед изводит меня жесточайшим образом, – доверительно сообщил он. – Жесточайшим! Он пронзает мою комнату особыми лучами, происхождение которых науке пока неизвестно. И это еще не самое страшное...
Он водрузил на стол свой видавший виды портфельчик и щелкнул запорами.
– Послушайте! – строго сказала Вера. – Вы пришли не по адресу. Вам следует подать жалобу в прокуратуру. А я нотариус...
– Мадам! – предостерегающе поднял он перст указующий. – Будьте осторожны! Все ваши слова я записываю на диктофон. Жизнь научила меня бороться с чиновничьим беспределом.
Он достал из портфеля большую конторскую книгу и протянул ей:
– Вот, взгляните. Здесь зафиксированы все его попытки причинить мне зло – время, место и мотив.
Вера послушно взяла книгу и открыла обложку с символическим названием «Хождение по мукам». На первой странице из спичек была выложена виселица, на которой болтался нарисованный человечек – точка, точка, два крючочка, ручки, ножки, огуречик, – то ли сам автор, то ли заочно казненный сосед-экзекутор.
– Так! – сказала Вера, отодвигая от себя конторскую книгу. – Все понятно.
– Нет, вы почитайте, почитайте! – заволновался посетитель. – Это страшный человек! Изощренный, дьявольский ум! И питает он его моей энергией. Я пытался защититься, перестал с ним общаться. И знаете, что он придумал? Установил мощный энергопоглотитель в канализационной трубе! И стоило мне только посетить уборную, как он через струю отсасывал все мои жизненные силы. А когда я справлял большую нужду, энергия изливалась из меня потоком. Выходил пустой, как оболочка выеденного яйца. В конце концов он вынудил меня использовать ночную вазу. Но праздновать победу было рано. Уже на следующий день из жерла газовой конфорки...
– Хорошо! – сдалась Вера. – Что вы хотите конкретно от меня?
– Я хочу заверить договор о разделе территории коммунальной квартиры.
– Договор с кем?
– Ну не с вами же, Господи! Какая вы, ей-богу, бестолковая! Естественно, с соседом. Что же тут неясного?!
– Для того чтобы нотариально заверить договор с соседом, вы должны прийти сюда вместе, а иначе...
– Вы что, издеваетесь?! Я вам тут полчаса рассказываю, какое это чудовище, а вы мечтаете пробудить в нем человеческие чувства?! – неожиданно мерзким базарным голосом закричал посетитель.
И одновременно в той же тональности зазвонил телефон, так что Вера даже не сразу поняла, откуда исходят пронзительные звуки. Она сняла трубку и подняла ладонь, призывая визави к молчанию, но тот распалялся все больше.
– Здравствуйте, – раздался низкий мужской голос. – Меня зовут Сергей Потапов. Мне вас рекомендовала ваша подруга Анна. У меня...
– Я знаю, – перебила Вера, прикрывая трубку. – Она мне говорила. Оставьте свои координаты. Я вам перезвоню...
Но исполнить свое обещание она смогла очень нескоро. Уже в самом конце рабочего дня, усталая и раздраженная, Вера буквально заставила себя позвонить по продиктованному Потаповым номеру. Трубка на другом конце провода отозвалась глухим стуком и полным молчанием.
– Алло! – недовольно сказала Вера. – Вы меня слышите? Это нотариус Пинигина.
– Да пошла ты к чертовой матери! – заорал хриплый мужской голос.
Она вздрогнула от неожиданности и выронила трубку.
«Все мы в руках у идиотов, – думала Вера, разглядывая отколовшийся кусочек пластмассы. – Прими это как данность. Бери шинель и иди домой».
Но домой идти не хотелось. Хотелось плакать. Точить слезы, скулить, реветь белугой. И жалеть себя, жалеть, жалеть. Не слишком красивую, не очень молодую, затюканную работой, брошенную мужем и Геной-Вагинаком. Никому не нужную, обруганную последними словами. И главное, за что? За что?! За то, что не перезвонила через две минуты? Да попадись ей сейчас под руку этот Протасов, или как его там...