– Пахомыч, я протащил шланг. Пускай воздух.

– Добро.

Шланг выдал мощную струю воды, потом захрипел и зашипел воздухом.

– Пахомыч, я пошел на третью палубу.

– Георгий доложил, ты уже не можешь вернуться обычным путем, окно до половины вошло в грунт. Нам сообщили, сюда везут колокол. Из-за шторма судно идет медленно, будет здесь через полтора часа.

– Я все понял. Пусть Георгий затолкает, как можно больше шланга в окно, я пошел дальше.

– Счастливо тебе, малыш.

Ишь ты "малыш", а не Дима. Я опять покидаю бедных людей и сползаю по лестнице вниз. Чтобы залезть на третью палубу надо спустится до пятой, а потом по другой лестнице забираться наверх. На третьей палубе тоже есть живые люди, но их мало, хотя здесь и воздуха побольше. Я прошлепал по колене в воде по плафонам перед ошеломленными от пучка света и от живого водолаза, мужчинами и женщинами и тут меня остановил голос Пахомыча.

– Как у тебя дела?

– На третьей палубе воды по колено, насчитал в живых человек двадцать.

– Дима, паром опустился еще на сорок сантиметров. Твой шланг ушел с окном в ил. Связь и воздух могут прерваться в любую минуту. Малыш, иди к людям в столовую, подбадривай их, им сейчас больше всего тяжело.

– Я понял Пахомыч.

Разворачиваюсь и опять по лестнице спускаюсь в воду.

Я опять в этом ресторане или... в столовой, выплываю наверх и подхожу к знакомому месту. Растрепанная Марта, полулежит на столике, свисающим с "потолка", с какой то неуклюжей фигурой и щурится под лучом света.

Я сгибаю колени и опускаюсь "на пол", разглядываю большой телевизионный ящик и подталкиваю его, предположительно к тому месту, где находится Марта, забираюсь на него и выхожу в воздушную прослойку, выше плеч. Выдержит моя подставка или нет? Вроде ничего. Закрепляю фонарь за поясом и руками начинаю отворачивать шлем, потом сбрасываю его на воду. Кругом отчетливо слышно крики и вопли о помощи.

– Марта.

– Кто это? Димка? Неужели это ты, Димка? Господи, ты всегда приходишь... вовремя. Димочка, милый мой. Мы будем жить?

– Будем. Для этого я здесь.

Со всех сторон продолжаются выкрики.

– Товарищ водолаз, - кричала в темноте какая то женщина, - когда нас спасут.

– Здесь нужен врач, - пищал чей то голос.

– Сколько еще ждать...

– Мне холодно...

– Тише, - кричу я.
– К нам идет колокол. Скоро нас спасут. Воздуха нам хватит, а вот тепла маловато. Закутайтесь, прижмитесь друг к другу.

– Вы не можете посветить сюда, - просит чей-то голос.

Я направил туда луч. Одна из женщин сталкивала С своего столика в воду полуголого мужчину.

– Что с ним?

– Помер. Дрожал, дрожал и помер.

– Я тебе так ничего и не успела сказать, - шепчет мне Марта.

– Потом договорим.

– Ты прости меня.

– Не казни себя, ты во многом права.

– Товарищ водолаз, не гасите только свет, - просит мальчишеский голос.
– Здесь так страшно.

– Хорошо, не буду гасить. Я останусь с вами до прибытия колокола.

– А там, на других этажах, - слышен мужской голос, - есть живые люди? У меня там жена и сын...

– Есть.

– А вы не видели, такая симпатичная в черном платье, а мальчику пять лет...

– Там было очень темно, я не мог всех разглядеть, но то что видел детей, это точно помню.

– А у меня там папа..., - кричит какая то девочка.
– Вы его не видели?

– Может быть и видел.

– А колокол, это что такое?

– Здесь большая глубина и чтобы вытащить вас от сюда, пришлют большую камеру без дна. Вы в нее заберетесь и подниметесь на верх.

– А как же мы выйдем от сюда в камеру?

– Появится другой водолаз и все нам расскажет.

– Это правда, вы с нами будете?

– Буду. Самый последний выйду от сюда.

– Здесь так холодно и ужасно...

– Я хочу перед тобой повинится, - продолжает шептать Марта.

– Стоит ли?

– Стоит. Может кто то из нас останется жив и пронесет всю тайну до конца. Ты прости меня, но это я приказала мальчикам папы украсть Шиву у индонезийцев, а потом прислать к тебе на спасатель. Жаль, что ребята поняли меня не так и убили этих...