Пассажир внес еще больше затруднений. Мы не ссорились с женой в присутствии детей, а присутствие Освальда Дальквиста на борту корабля заставляло нас еще больше сдерживаться. Но он был всегда очень вежлив.

Между мной и Жанет завязалось большое сражение и прошло оно так, что было бы лучше для нас с Жанет, если бы его не было.

"Рогатка" была построена с определенным количеством отсеков. Мы наращивали корабль, когда имели для этого возможность и средства. Я покинул Жанет, занявшуюся закрыванием двигателя, и направился вверх, к жилой части. После посадки прошло уже пятнадцать минут и дети были свободны.

Бумага, игры, цветные карандаши, игрушки, детская одежда и книги все более-менее разместилось на "нижней" стороне отсека. Рамуэл, большая голубая сойка детей, вытащенная откуда-то наверх, пронзительно закричал в клетке, установленной на одной из переборок. Отсек пропах птичьим пометом.

Двое детей смотрели телепередачу, передаваемую из Марсопорта. Техника, порученная их заботам, летала по отсеку и сталкивалась между собой.

Я подпрыгнул к рубильнику и вырубил ток. Телевизионная программа была вестерном, ковбойская опера, созданная в 1940 году.

Женнифер и Крэг с ужасом завопили:

– Это учебная программа, папа!

Для детей, никогда не видевших Земли, которые, возможно, может быть, никогда туда не попадут, хоть что-нибудь о земной жизни может быть и имело познавательное значение, но я сейчас не был настроен спорить.

– Очистите место.

– Тут показывали возвращение Роджера. Он читает мессу...

Женниферу было восемь лет, он на два года был старше Крэга и воображал себя оратором и вождем малышей.

– Поможете ему потом. А сейчас займитесь уборкой.

– Да, сэр.
– И они стали работать в тишине, запихивая одежду в лари, книги в зажимы, а игры в ящики. В "Рогатке" находилось место для всего, хотя большую часть времени мы не знали этого.

Я оставил их за работой и пошел вниз, на следующий уровень. Здесь находился мой офис, сбалансированный "пассажирскими каютами", которые второй старший мальчик использовал, когда мы не имели пассажиров. Освальд Дальквист как раз выходил из своей каюты.

– Доброе утро, капитан, - сказал он.
– Все время, пока он находился у нас, он не называл меня иначе, как "капитан", хотя согласился называть Жанет просто по имени. Очень церемонный человек, мистер Освальд Дальквист.

– Я направляюсь вниз на приемку, - сказал я ему.
– Главный гигиенист Гавани Капитанов будет у нас с минуты на минуту. Для соблюдения формальностей вам лучше пойти со мной.

– Хорошо. Благодарю вас, капитан.

Он последовал за мной на нижний этаж, на котором размещался магазин, лаборатория и большой отсек, служащий главным вестибюлем "Рогатки".

Дальквист был хорошим пассажиром, только немного сдержанным. Большую часть времени он проводил в своей каюте, занимаясь своими делами, и никогда ни на что не жаловался. Он обладал изысканными манерами и делал все очень аккуратно, как бы обдумывая каждый свой жест и слово.

Я представлял его себе как низкорослого мужчину, но он не был таковым. Я вешу 63 фунта, и Дальквист не менее, но он двигался и действовал, как будто он ниже меня. Он работал в Ваттевотховской страховой компании, о которой я раньше не слыхал, и он говорил, что явился на Джефферсон улаживать иски, но я думаю, что он является ответчиком в спорах, потому что его боссы не хотели посылать никого поважнее на ничтожные камни, подобные Джефферсону.

Он мало рассказывал о себе, но иногда позволял себе рассказать истории, показывающие, что он бывал на астероидах больше, чем остальные люди, и знает корабельные порядки очень хорошо. Ему никогда не приходилось повторять одно и тоже дважды. Многое оборудование и системы жизнеобеспечения на корабле были сконструированы мной и Жанет, но он освоил их очень быстро. Его шлем был самой последней модели, костюм от Дэвида Кларка с этикеткой под лацканом, на которой одетая в нейлон женщина продевала нитку в иголку. Его комбинезоны были сшиты по специальному заказу со множеством карманов и поверхностью с пониженным трением, что придавало ему изящный вид старой каменной крысы.

Мне кажется, что его компания платит ему больше, чем я думаю, или же он имеет расчетный счет в аду.

Наш вестибюль был большим отсеком. Он был наполнен всем, что только можно представить: снаряжением, оборудованием, запчастями для воздушных баллонов и тем, что мы с Жанет намеревались продать там, где будет останавливаться "Рогатка". Жанет называла все это "хаосом", так как она очень любила порядок.

Я слышал множество историй о бродячих кораблях, заработавших кучу денег. Такие истории при встрече рассказывались капитанами. Прежде, пока мы с Жанет не купили и не привели в порядок "Рогатку", я верил этим рассказам. Теперь я сам рассказываю, как Фортуна пришла и ушла, но на самом деле мы с ней еще не встречались, а цены на топливо растут и большие компании зажимают одиночек, подобных мне, которые пытаются конкурировать с нами.

Мы закончили все приготовления как раз в то время, когда увидели две фигуры, прыгающие как кенгуру на ровной площадке, служившей на Джефферсоне посадочным полем. Когда они отталкивались, взлетали облачка пыли, медленно оседающей и образующие крошечные кратеры вокруг их ступней. Ландшафт был мрачный, не было видно ничего, кроме камня, кратеров и большого стального шлюза входа в "Свободный Порт Капитанов" - единственная вещь, напоминающая, что здесь живет несколько тысяч душ.

Сейчас мы не видели шлюз, так как в его стороне сияло солнечное горнило. На горизонте поблескивал большой ров-лед. Вода - одно из главных преимуществ Джефферсона. Около десяти тысяч лет назад Джефферсон столкнулся с ядром кометы и на нем осело много льда.