Подумав об этом, Фрост вспомнил майора Караму. Он верил турецкому офицеру, но никак не мог просить того помочь ему проникнуть в больницу. Ведь Карама никогда не согласился бы на то, что капитан намеревался сделать, чтобы заставить журналиста заговорить. А Фросту очень нужно было узнать, где держат Марлен Штауденбрук, и ради этого он был готов на все. Или почти на все.

Когда они поднимались по ступенькам ко входу в больницу, Фрост заметил первого охранника. Капитан тяжело оперся на Веронику и сделал вид, что с трудом передвигает ноги. Охранник двинулся к ним, говоря что-то по-турецки. Девушка ответила на том же языке.

Видимо, ее слова убедили стража, ибо тот немедленно подхватил Фроста с другой стороны и помог "раненому" взойти по ступенькам. Он даже проводил их на второй этаж, где - в конце коридора - на стене висела надпись на турецком, английском и французском: "Травматологическое отделение".

В коридоре Вероника заметила свободное кресло-каталку и указала на нее охраннику, что-то говоря. Турок кивнул, подкатил кресло и помог усадить туда Фроста. После этого они с девушкой обменялись еще парой фраз, улыбками, которые вызвали у капитана невольный приступ ревности, и дружескими кивками.

Затем охранник удалился, а Вероника взялась за спинку кресла и покатила его по коридору.

– Ну, что, - услышал Фрост ее шепот, - как это вы говорите: чем быстрее, тем хорошее, да?

– Чем дальше, тем лучше, - с улыбкой ответил капитан.
– Надо будет на досуге заняться с тобой английским.

Тут показалась какая-то медсестра, и Фросту пришлось срочно прикидываться больным - он свесил голову на грудь и состроил страдальческую гримасу. Вероника что-то сказала по-турецки, женщина улыбнулась и пошла дальше, бросив любопытный взгляд на человека в кресле.

Несмотря на свое нежелание, француженка сделала хорошую работу - лицо и голова Фроста болели по-настоящему. Он даже начал подумывать, не сломала ли она ему левую скулу.

Наконец они остановились у какой-то двери в пустом коридоре. Капитан с удивлением посмотрел на девушку.

– Теперь нам надо узнать...
– начал он.

– Я уже выяснила, где находится журналист, - ответила Вероника.

– Каким образом?

– Помнишь того молодого охранника? Я сказала ему, что меня специально прислали из ортопедической клиники, чтобы заняться ногой журналиста Мандефа. И тогда он спросил, знаю ли я, как пойти в отделение интенсивной терапии на четвертом этаже.

Фрост наклонился и поцеловал ее руку.

– Ты просто умница, - сказал он с чувством.

– Бедный мой калека, - вздохнула девушка.

– Ничего, я уверен, что ты меня поставишь на ноги. Так, значит теперь - на четвертый этаж. Давай-ка сюда мой пистолет и все остальное. Пора за работу.

Вероника открыла большую черную сумку, которую она тоже позаимствовала у медсестры, оставленной ими в машине. Оттуда она достала браунинг и запасные обоймы.

Фрост быстро рассовал все это по карманам и да пояс. Потом облегченно вздохнул.

– Ну, поехали, - сказал он.

Капитан как ни в чем не бывало поднялся с кресла и двинулся к лестнице. Девушка последовала за ним.

– Если там тоже будет охрана, - сказал Фрост, - то нам придется как-то решить эту проблему. Мне нужно поговорить с Мандефом так, чтобы никто не помешал.

– А что ты хочешь с ним сделать?

– Приставить пистолет к голове и попросить быть со мной откровенным. Что мне еще остается?

– Ты убьешь его?

– Нет. Зачем? Я ведь добрая душа, но он-то этого не знает. Надеюсь, что увидев мою одежду, мое лицо, мою повязку и мой браунинг, он подумает, что это не шутки.

– А если он все еще находится под воздействием наркоза?

Фрост вздохнул.

– Тогда придется отменить наше мероприятие. Будить его у меня нет времени. Ну, шевели ногами.

Они быстро поднимались по лестнице. Лифтом капитан решил не пользоваться, а эскалаторов в турецкой больнице не было. Впрочем, их Фрост тоже не любил. Наконец они преодолели последний пролет, и капитан осторожно выглянул из-за угла. Несколько секунд он обозревал окрестности, а потом повернулся к девушке.

– Готова?

– Как всегда. И не забывай - ты мне нравишься.

– Опять за свое?

Фрост вышел из-за угла, сделал несколько шагов и осторожно надавил на ручку белой двери, которая и вела в отделение интенсивной терапии, где находился раненый журналист. Дверь поддалась.

Капитан вошел в нее и посмотрел направо. Никого. Потом повернул голову налево. В этот же момент голову повернул и охранник, который там стоял. Их взгляды встретились. Турок не пошевелился. Фрост обезоруживающе улыбнулся и спросил: