На этот раз дьявол, по-видимому, не хотел сдаваться, потому что прошло довольно много времени, а Распутин все не выходил. Илиодор не мог сдержать нетерпение и без конца ходил по комнатам, пока не дошел до двери в угловую каморку. Больная больше не кричала, оттуда не доносилось ни звука, но тем не менее Григорий все не выходил.

Лишь поздно вечером Распутин покинул комнату больной и сообщил, что ему все же удалось победить дьявола. Больная лежала в кровати неподвижно и спала, ее лицо дышало мирным покоем, как будто во сне она видела ангелов.

После того как по Царицыну распространилось известие о втором чудесном исцелении, слава Григория неизмеримо выросла, тем более, что стало известно, что это и есть знаменитый Распутин из Петербурга, друг и советник царя. Жители Царицына, многие годы фанатично внимавшие проповедям Илиодора, теперь непременно хотели увидеть нового святого, толпы народа потянулись к дому монастырского священника.

"Этот мошенник, этот лжесвятой, негодяй!" - в душе проклинал Илиодор, когда в дом приходили люди и просили засвидетельствовать свое почтение старцу из Петербурга. Утром монах облачился в самую лучшую рясу и вместе с Григорием пошел по домам. Везде, на улице и в домах, Распутина встречали, как посланца Небес: люди кланялись ему до земли, целовали руки и смиренно просили благословения.

Илиодор с наслаждением бы убил этого грязного мужика, спокойно и невозмутимо принимавшего поклонение народа, но он вторил всеобщим восхвалениям и громко подтверждал, что Григорий Ефимович истинный благодетель человеческий, что сам Господь послал его помогать царю своими советами.

Со временем участились случаи распутства, разврата Григория, не ускользавшие от внимания Илиодора. Но монастырский священник не смог решиться выступить против ненавистного обманщика и, следуя примеру патриарха Гермогена и своему внезапному решению, однажды повернул висевший над его кроватью портрет Распутина лицом к стене, с этого момента Антихрист был обращен к стене.

А тот задумал новое дьявольское дело, с помощью которого ему удалось унизить Илиодора: неожиданно заявил, что хочет отправиться в новое странствие из Царицына в Саров, и попросил монастырского священника устроить пышные проводы, кроме того, потребовал на прощание преподнести цветы и дорогой подарок. У Илиодора все внутри закипело от такой наглости, но не нашлось мужества противостоять желанию Распутина. Он устроил торжественное шествие, сам шел впереди и сопровождал Григория добрую часть пути в Саров, напоследок смиренно пожелал приятного путешествия и на глазах всех участников процессии вручил ему ценный дар.

Илиодор никак не мог освободиться от действия таинственных чар, исходивших от Григория Ефимовича, от его дьявольского влияния. Это ему удалось лишь позднее, когда он вместе с Григорием уехал на его родину в Покровское.

В пути Григорий напрямик, без стеснения рассказывал о своей грешной жизни. Казалось, что ему доставляло огромное удовольствие рассказывать о дурных делах и вводить в соблазн аскетичного монаха. Со всеми подробностями расписывал он, как грешил с няней царевича и как та вместе с крестьянкой Лопатинской, какой-то красивой княгиней и еще несколькими женщинами летом последовала за ним в Верхотурье. Там он вместе с ними предавался всяким грехам, пока он и женщины не "перебороли плоть" и не стали "бесстрастными".

Григорий продолжал свои рассказы в повозке, в поезде, на пароходе и, казалось, этому не будет конца. Суровый монастырский священник, живший строгим аскетом всю жизнь, строго боровшийся с чувственными соблазнами, пришел в замешательство, чувствовал, как дьявол, говоривший устами Григория, постепенно овладевает им. Горящими глазами смотрел он на рассказчика, раскрыв рот от удивления, и, когда Григорий цинично спросил, как ему это все нравится, Илиодор смущенно признался, что до сего дня о таком и не мечтал.

В глубине души монастырский священник теперь понял, что Григорий один из тех гнусных еретиков, членов секты "хлыстов", о дьявольской греховности которых ему неоднократно приходилось слышать. И хотя осознание этого факта еще не придало сил вырваться из-под влияния Григория, но все же способствовало некоторому приливу мужества. Другой, еще более значительный факт, произошедший во время путешествия, помог ему полностью освободиться от чар Распутина.

Илиодор давно знал, что царь и царица считали Григория святым, и все же лишь теперь убедился, как на деле велико их поклонение. В дороге Распутин хвастался, что царь считает его Спасителем, что он и царица склоняются перед ним до земли и целуют ему руки. На пароходе Григорий надменно заметил:

– Царица поклялась провозгласить меня своим спасителем и чудотворцем во веки веков!
– Затем добавил: - Я их всех носил на руках, вот какие дружеские у меня с ними отношения!

Несмотря на все услышанное, Илиодор все еще цеплялся за слабую надежду, что Распутин преувеличивает, возводит на себя напраслину, и эта мысль его немного успокаивала, умеряла зависть в сердце. Но как был удивлен монастырский священник, когда переступил порог дома Григория в Покровском! Уже внешний вид этого внушительного строения произвел на него сильное впечатление, и все же внутренний вид превзошел все его ожидания. Конечно, это были старые небольшие деревенские комнаты, частично обставленные старой мебелью, но среди нее стояли роскошные вещи, дорогие кожаные диваны, стеклянные горки, буфеты, полные самого лучшего серебра, хрустальные стаканы и кубки.