Он зажмурил глаза и сквозь веки окинул меня быстрым взглядом, глаза на мгновение вспыхнули и тут же снова погасли.

– Я читала об этом, - не раздумывая, ответила я.

– Нет, погоди, ты только погоди немного!
– прервал он меня и крепче сжал мои колени.
– Я объясню тебе, о чем речь. Я утверждаю, что до тридцати лет можно грешить, но потом приходит время обратиться к Богу, понимаешь? И только тогда ты научишься полностью отдаваться своими мыслями Господу, тогда ты сможешь снова грешить, потому что это будут грехи особого свойства - понимаешь? И от того, чего коснулся грех, можно снова освободиться через покаяние. Раскайся, и все опять будет хорошо. Знаешь что, приходи на следующей неделе к ужину - хочешь?

– Нет, я не хочу, - возразила я.

Он забеспокоился, приблизил лицо ко мне, погладил по плечам и рукам:

– Подожди, подожди, не так быстро, я тебе все объясню. Словами, моя милая, все не объяснишь, в этом надо убедиться на деле! Приходи ко мне почаще, маленькая пчелка, ты мне нравишься, и тогда ты все поймешь! Любовь - это самое главное! Тебе ясно каждое слово любовника, но пока я тебе чужой, я могу говорить что угодно, все это в одно ухо влетает, а в другое вылетает! Может быть, тебе кто-нибудь уже рассказывал об этом? Или у тебя много поклонников?

Невольно я отклонилась назад, потому что он уж слишком навалился на меня, прямо-таки приклеился. Вдруг он быстро поцеловал меня в уголок рта, но сделал это так просто, что мне невозможно было уклониться.

– Зачем ты возишься с ними со всеми?
– прошептал он, полуприкрыв глаза.
– Приходи ко мне, пошли их всех к черту, и я объясню тебе весь смысл жизни!

Вошла Дуня, чтобы позвать Распутина к телефону; спустя несколько минут он вернулся, опять сел напротив меня, причем так же, как и раньше, крепко сжав мои колени.

– Ну, что ты еще хочешь мне сказать, мой ангел?
– Глаза его ярко вспыхнули, он наклонился ко мне и быстро прошептал: - Теперь я тебя уж не отпущу! Уж если ты единожды пришла ко мне, то больше не уйдешь! Пойми меня правильно, я тебе ничего не сделаю. Ну подойди, моя сладкая вишенка!
– Он скрипнул зубами.

– Почему я не должна уходить?
– возразила я весело.

– Какой у тебя номер телефона?
– потянувшись через меня, он достал карандаш и лист бумаги и передал мне. Пока я писала, он наклонился надо мной, сжал плечи и жарко зашептал на ухо:

– Ну, что ты мне еще скажешь?

Я раздраженно отбросила его руку:

– Я пришла к вам попросить совета! Ведь вы хорошо знаете, где истина, а где грех.

Он испытующе взглянул на меня:

– Ты это знаешь?

– Нет, понятия не имею!

Распутин слегка улыбнулся, наклонился и быстро сказал:

– Все потому, что ты читаешь слишком много книг, в них, в книгах, не всегда есть смысл, скажу я тебе. Они только бередят душу. Вообще, знаешь, у меня тоже есть знакомая, которая много читает, совсем особенная; возможно, ты ее знаешь, великая княгиня Милица Николаевна. Она прочитала все книги, но не нашла то, что искала. Я много говорил с ней, она толковая, но не может обрести покоя. Любовь прежде всего, потом приходит и покой. Если ты будешь и дальше вести себя так же, как сейчас, то никогда не найдешь покоя. Она так же спрашивала про грех, и так же не поняла...

– А вы понимаете это?
– спросила я. Он наморщил лоб и твердо посмотрел мне в глаза.

– Если ты хочешь знать, грешит только тот, кто грех ищет. Но тот, кто лишь проходит через него, над тем грех не властен. Если ты хочешь, я покажу тебе все. Приходи на следующей неделе к ужину, а потом ко мне; если у тебя в душе еще царит Рай, я покажу тебе такой грех, что ты не устоишь на ногах!

– Ну, этому я не верю!
– засомневалась я, но тем не менее меня охватило странное чувство, словно колдун, шептал он похотливо:

– Ты хочешь, чтобы я тебе это показал?

Он посмотрел на меня, и его взгляд в одно мгновение стал снова добрым, приветливым и бесстрастным. Неожиданно мягко он спросил меня:

– Почему ты так смотришь на меня, душенька?

Притянув к себе мою голову, он поцеловал меня с достоинством священника и тихо сказал:

– Ах, ты моя милая...

В полной растерянности я посмотрела на него. Не был ли сном тот жаркий шепот: "Ты хочешь, чтобы я тебе это показал?" Теперь передо мной сидел скромный, простодушный крестьянин с густой темной бородой и покорным взглядом ясных глаз.

Я поднялась:

– Мне надо идти.

– Только смотри, моя душенька, приходи еще!
– сказал он, вставая и крепко обнимая меня.
– Если ты будешь скучать, то позвони мне. Когда ты приедешь, моя маленькая душенька?

– До субботы я занята, - ответила я.

Он закивал:

– Ну, хорошо, хорошо, приходи в субботу вечером, в десять часов. Тебе подходит?

– Почему так поздно?

Он сдвинул брови:

– Ну приходи раньше, приходи в половине десятого, но точно, потому что я буду ждать тебя. Я тебе нравлюсь, так приходи. Ты придешь?