–  Пожалуйста, милорд, - умоляюще попросила Рапсодия.
– Пожалуйста, скажите, что однажды вы ко мне придете.

Некоторое время лорд Роуэн молча смотрел на нее.

–  Я приду, если это будет в моих силах, дитя. Других обещаний я не могу тебе дать.

Рапсодия улыбнулась сквозь слезы.

–  Этого вполне достаточно, - просто сказала она.
– Спасибо.

40

В тихом лесу удлинились вечерние тени. Рапсодия остановилась перед дверью маленькой хижины и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, а затем постучала.

–  Входи.

Стоило ей услышать это слово, произнесенное сильным низким голосом, как на нее нахлынули воспоминания и она содрогнулась. Она медленно открыла дверь.

Бывший гладиатор сидел на постели. Увидев Рапсодию, Константин вскочил на ноги и подошел к ней. Рапсодия нервно сглотнула, отметив, как быстро он двигается, - неудивительно, что он не знал поражений на арене. Он занимал весь дверной проем, не давая ей войти в комнату.

–  Что тебе нужно?
– резко спросил он.

Рапсодия улыбнулась, надеясь развеять его подозрения.

–  Мне кажется, у меня есть одна дорогая для тебя вещь.

Его глаза сузились.

–  Очень сомневаюсь.
– Судя по выражению его лица, лорд Роуэн успел поговорить с Константином.

–  Ну, я тебя не слишком отвлеку от твоих дел, - сказала она небрежно. Могу я войти?

Мгновение Константин смотрел на нее, а потом молча отступил в сторону. Рапсодия вошла в комнату, ничем не отличавшуюся от комнат других детей, только здесь не было ни украшений, ни разноцветных картинок - более того, она практически повторяла собственную ее комнату, только кровать и другая мебель здесь были значительно большего размера.

Она села на единственный стул. Константин мрачно посмотрел на нее и отвел взгляд, чему-то улыбнувшись. Краем глаза он наблюдал за Рапсодией. Она вытащила маленький мешочек, который принесла с собой, и, достав оттуда серебряную цепочку, найденную в его комнате в Сорболде, протянула ему.

–  Она принадлежит тебе?

Глаза Константина широко раскрылись от удивления, а потом в них появилась паника. Однако он почти сразу обрел прежнюю невозмутимость.

–  Откуда она у тебя?

–  Я нашла цепочку в твоей комнате в тот день.

Его лицо исказилось от гнева.

–  А теперь пришла за выкупом.

Рапсодия удивленно раскрыла рот.

–  Нет, я подумала...

–  Конечно, мне нечем с тобой расплатиться, - прошипел он, и его мышцы напряглись - бывший гладиатор мучительно пытался держать себя в руках.

Он отошел от нее на несколько шагов. Рапсодия с сочувствием наблюдала за ним. Она видела, что Константин пытается побороть гнев.

–  Ты не понял, - быстро сказала она.
– Я пришла вернуть тебе цепочку.

Константин с подозрением на нее посмотрел.

–  Почему?

Рапсодия нахмурилась.

–  Если вещь принадлежит тебе, Константин, ты должен ее получить назад, вот и все. Здесь нет необходимости драться за то, что является твоей собственностью, ты не в Сорболде.

–  Тогда зачем ты ее украла?

Рапсодия проглотила оскорбление.

–  Я ее не крала, - ответила она спокойно.
– И принесла тебе цепочку потому, что наверняка она тебе дорога. Я не собиралась возвращаться в Сорболд, поэтому решила сразу захватить с собой вещи, которые могли бы тебе пригодиться.
– Она подошла к Константину и вложила цепочку ему в руку.

Константин посмотрел на безделушку, его взгляд изменился, в нем появилось новое, незнакомое выражение. Потом он вновь перевел взгляд на Рапсодию.

–  Спасибо, - произнес он новым, непривычно тихим голосом.

Она кивнула:

–  Всегда рада помочь. А теперь не буду тебе больше мешать.
– Она подошла к двери и распахнула ее.

–  Ты права, - быстро сказал он.

Рапсодия с удивлением обернулась к нему, она думала, что разговор окончен.

–  В чем права?

Он опустил глаза.

–  Цепочка действительно мне дорога.

Он явно хотел излить душу, и Рапсодия молча закрыла дверь и, скрестив руки на груди, приготовилась слушать.

–  Это подарок от дорогого тебе человека?

Константин вновь бросил на нее тревожный взгляд, к которому она уже начала привыкать. Он подошел к постели и сел.

– - Да, - ответил он.
– От моей матери.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Рапсодия сообразила, что стоит разинув рот.

–  Ты знал свою мать?