–  Помни, я почти не владею этим древним языком аркимов. Я немного выучил его у Тензора в Катадзе, но не скажу, чтобы хорошо знал его.

–  Начинай!
– нетерпеливо перебил его Мендарк.
– Можешь потом проверить правильность своего перевода у Тензора, если он когда-нибудь снова здесь появится.

Сказание развернулось в памяти Лиана. Аркимы были народом гордым и сильным, но они никогда не находились в безопасности; они были верными и благородными союзниками, но их слишком часто предавали; аркимы - народ художников и строителей - обладали величайшим мастерством, но они слишком часто оглядывались на свое аркимское прошлое и наконец избрали полную изоляцию. Их жажда мести Рульку, по вине которого аркимы попали на Сантенар, была неизбывна. Именно Рулька они считали причиной всех своих бед.

–  Перестань грезить, летописец!
– Возглас Мендарка ворвался в его мысли.
– Продолжай!

Прошло полночи, прежде чем Лиан обнаружил то, что искал, - тот параграф, в котором говорилось о предсказании Рулька и о том, как ему противостоять.

"Появится "инструмент", - точное выражение "хаш-зик-макатза", - и если будет найден способ, как его применить, Сантенар может быть...
– полагаю, это слово означает "спасен". Но в конце концов инструмент будет потерян". Я думаю, "хаш-зик-макатза" означает "три-и-один", но это может быть и "тридцать один". Я не уверен. Язык мертвый... Тебе нужно будет спросить у Тензора.

–  Я понял!
– воскликнул Мендарк.
– "Три" означает флейту, потому что при ее изготовлении были задействованы три составляющие: золото Аркана, драгоценное черное дерево Таллалама и, наконец, гений Шутдара, который придумал ее и сделал. А "один" - это чувствительник, который использует флейту, чтобы распороть Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между тремя мирами. "Но в конце концов этот инструмент будет потерян". "Потерян" или "разрушен"? Повтори это место еще раз, Лиан.
– Лиан повторил весь параграф, содержащий пророчество.

–  Возможно, существует способ предотвратить это пророчество Рулька. Зеркало, Шанд. Быстро!

–  Мне нужен будет Тензор, чтобы проверить мой перевод, - сказал Лиан. Я недостаточно хорошо знаю этот язык.

–  Вечно отговорки!
– съязвил Мендарк.
– Сделай перевод еще раз. Аркимы за морем.

Лиан выполнил его приказание.

–  Что же еще, если не флейта, может быть этим "три-и-один"? взволнованно произнес Мендарк, когда Лиан закончил.
– Это знак, которого я ждал. В конце концов, я оказался прав насчет флейты. Шанд, теперь ты не можешь отказаться дать нам Зеркало. Посмотрим - а вдруг оно покажет нам больше, чем в последний раз.

Шанд боялся этого момента. Уж лучше бы ему вовсе было не покидать Туллин! Но выбор сделан, и теперь ему не свернуть с пути.

Однако Шанд с превеликой неохотой вытащил Арканское Зеркало из футляра и развернул его. Оно раскрылось у него в руках - черное, красивое, с надписью по краю, сделанной серебряными иероглифами, в одном углу был изображен какой-то символ в виде луны; в зеркальной глади отразилось старое лицо Шанда, изборожденное морщинами. Все присутствующие смотрели на Зеркало - кто алчно, кто с изумлением. Шанда охватило чувство негодования. Только посмотрите на них! Неужели они забыли, что это Кривое Зеркало?!

Взгляните на Лиана, который застыл перед Зеркалом с открытым ртом. Он полагает, что Зеркало поведает ему утраченные предания прошлых лет. Сейчас он похож не на мастера-летописца, а на свинопаса, который подсматривает из кустов за деревенскими девушками, купающимися в речке, мечтая, что они бросятся ему на шею, стоит ему показаться. Но они просто со смехом разбегутся. Вот так и Зеркало.

А Мендарк! Он воображает, что Зеркало вернет ему прошлое величие и сделает так, что его имя будут повторять грядущие поколения. Но Зеркало предаст Магистра.

А что Иггур! Невозможно понять, что у него на уме. Однако же глаза его блестят, и если на лице ничего не написано, то выдает его поза. Успокойся, Иггур! Ни тебе, ни мне и никому из остальных тут ничего не светит.

Шанд погладил раму Зеркала, ощутив под пальцами иероглифы, нанесенные когда-то очень давно Ялкарой. Это было последнее, что она сделала на Сантенаре, и потому наверняка было важно. Хотелось бы ему знать зачем. И какие воспоминания хранит Зеркало. Вдруг Шанда поглотила грусть, и старик спешно передал Зеркало Мендарку.

Мендарк тут же дотронулся пальцем до рамы с иероглифами.

–  Наконец-то!
– возликовал он. Затем коснулся символа в углу. Появилась картина, которую он уже видел в Зеркале более года тому назад, когда Карана передала его Магистру в Туркаде. Остальные столпились вокруг посмотреть.

Это был унылый пейзаж. Высокие горы на заднем плане. На переднем плане равнина с ледяной расщелиной, темной и глубокой. Железная башня, стоявшая на холме, сильно накренилась. Время от времени из-за несущихся куда-то грозовых туч выглядывало маленькое красное солнце. Нигде не было видно ни одного живого существа.