Тот полет "Иглы" проходил полностью нормально. Это и в самом деле оказалось для нас чем-то вроде экскурсии. Первая наша посадка была на Меркурии. Но сначала я провел "Иглу" вблизи от меркурианского экрана огромного сооружения, заслоняющего для планеты часть Солнца, я делающего климат на планете пригодным для жизни. "Игла" опустилась на Центральном Космодроме Меркурия. И мы с Антоном на целый день были предоставлены сами себе на этой, еще не до конца освоенной, планете, где большую часть поверхности по-прежнему занимала безжизненная пустыня. Мы слетали к океану, даже искупались там и немного позагорали, потом побывали в молодых городах и на самом краю пустыни, где люди занимались ее благоустройством; видели молодые лесопосадки на фоне все еще лунного пейзажа, строящиеся города. Потом мы вернулись на космодром и довольно долго смотрели, как взлетают и садятся на поле неуклюжие и громадные грузовозы и легкие изящные пассажирские лайнеры. А вечером того же дня "Игла" уже покинула планету Меркурий.

А утром следующего дня мы уже прибывали на Венеру. Здесь я так же провел корабль так, чтобы показать Антону и венерианский экран, значительно превосходящий по размеру экран у Меркурия, но более редкий и пропускающий больше света к поверхности планеты. Мы сделали два витка по пассивной орбите вокруг Венеры, прежде чем получили разрешение на посадку. Потом я посадил корабль на Северный Космодром Венеры. Рикст сказал, что тут мы пробудем двое суток и так же, как и на Меркурии, удалился. Венера это естественно не Меркурий, а вторая по населению и значимости планета в Солнечной Системе. Здесь у Антона были знакомые. По правде говоря, это были и мои знакомые, но в таком облике они меня не знали, а я не подавал виду. Это были ребята, с которыми мы познакомились в самом начале этого лета, на Земле они были на экскурсии. У них мы и переночевали, и вообще эти два дня на Венере пролетели почти незаметно, да и улетать оттуда нам не очень-то хотелось, потому что мы не успели сделать всего того, что хотели и предлагали нам знакомые ребята.

Покинув Венеру, "Игла" продолжила свой путь по Солнечной Системе. Третьей планетой, на которую мы высадились, был Марс, самая первая, колонизированная землянами планета, самая густозаселенная и благоустроенная. На Марсе мы пробыли еще двое суток. После Марса были: Ганимед, Титан, Титания и Плутон, холодные и безжизненные планеты, где существовали только базы землян. А ровно через шестнадцать суток после старта, "Игла" опустилась на свою прежнюю стоянку на Восточном Космодроме Земли. Как только мы приземлились, Рикст сразу же ушел, а мы с Антоном остались вдвоем на корабле. Хотя вообще-то Антон считал, что мы были втроем.

– Ну, как, Антон, понравилась экскурсия?
– спросил я в образе Рэя.

– Нормально, все было просто здорово. И корабль ты водишь просто отлично.

– На то я и корабельный мозг, - говорил я с Антоном через экран.

– Мы с Игорем еще придем к тебе сюда, астрокапитан нам это разрешил.

– Не стоит, Антон, я и на любом другом экране выгляжу точно так же.

– Но ведь мы же с тобой все-таки друзья.

– Спасибо, Антон, что сказал это, и до свидания. Мне сейчас нужно работать.

Я сказал это и отключил экран. Но, тем не менее, я, в образе Игоря, вместе с Антоном вышел из корабля. Но все равно я знал, что долго так продолжаться не может, и уже пора сказать Антону про то, кто я на самом деле.

– Ты куда сейчас?
– спросил у меня Антон.

– А ты куда собираешься?

– Я в Речку, нужно же показаться родителям и сообщить, что я жив, здоров и уже вернулся на Землю.

– Можно мне с тобой?

– Пожалуйста, я вовсе даже не против.

В поселке Антон сразу же убежал домой, а я, предупредив его, отправился к речке. Чем сильнее приближался тот момент, когда я должен был во всем перед ним признаться, тем сильнее мне не хотелось этого делать. Я даже загадал, что если через полчаса Антон не появится здесь, я исчезну, и он больше ничего не услышит и не узнает об Игоре. Но Антон появился минут через двадцать, все также одетый в полетную форму "Иглы", которую я, с разрешения Рикста, сделал для нас обоих.

– Когда мы в следующий раз пойдем к Рэю?
– сразу же спросил он.

– Никогда, - ответил я ему правду.

– Почему, Игорь, нам ведь разрешили?

– Антошка, разве ты так ничего и не понял, - сказал я и насвистел ему мотив песни о звездолетчиках, которую мы с ним придумали еще два года назад, и про которую кроме нас двоих никто не знал. Антон сразу же переменился в лице и сказал неуверенно, но с какой-то надеждой и тайной радостью:

– Рэй? Ты Рэй!?

– Ну, Антошка, наконец-то все-таки догадался. А я все думал, догадаешься или нет.

– Не очень ты и хотел, чтобы я догадался.

– Честно сказать, вообще не хотел. Даже сейчас подумывал исчезнуть так, чтобы ты ничего не узнал.

– Рэй, я ничего не пойму.

– Тут столько всего напутано, что я и сам плохо разбираюсь. И я должен уйти, сейчас, немедленно, я обещал самому себе. Давай расстанемся по-хорошему, как друзья. И не провожай меня, пожалуйста.

Я поднялся, положил руку Антону на плечо, постоял так полминуты и быстро пошел прочь, через поселок, к посадочной площадке, где садятся рейсовые дисколеты. Но по дороге, а я проходил мимо своего дома, я почти что столкнулся с Леком.

– Привет, мальчик, - он явно был в хорошем настроении, не то, что при нашем предыдущем свидании,- куда это ты так несешься?

– Здравствуй, академик.

– Фу ты, нашел, как назвать.

– А как лучше? Комом?

– Лучше так, как привык.

– Не могу, сейчас не могу. А спешу я сейчас к вам в лабораторию, чтобы окончательно распроститься с обликом человека.

– А что, тебе, не понравилось что ли?

– Видишь ли, человеком можно или быть или не быть, между этим не удержишься, тяжело. Ну, я пойду.