Как-то Карен заметила, что нет такого мужчины, который допускал бы возможность, что его ухаживания могут быть отвергнуты. И Гордон, очень уверенный в себе человек, был лучшим тому доказательством. Перед тем как они отправились к Карен, сама мысль о том, что Гордон может ее поцеловать, привела бы Сару в смятение, но после шока от встречи с Рафаэлем ей уже все было безразлично.

– На этой неделе я буду очень занята, - сказала она.

Губы у Гордона скривились, но он промолчал, хотя и не двинулся с места до тех пор, пока она не заперла за собой дверь. Бросив плащ на кресло в прихожей, она скинула туфли и прошла в холл.

Ее помощница уже собирала книги.

– Что-то вы рано. Я вас не ждала.

– Я устала.
– Сара покопалась в сумочке и заплатила девушке, жившей на той же площадке.
– Все в порядке?

– В полном!
– улыбнулась Анжела, засовывая деньги поглубже в карман плотно облегавших ее джинсов.
– Я позволила им посмотреть со мной последний фильм по телевизору, - беспечно пояснила она.
– Я пошла?

Сара как во сне подошла к буфету и вытащила бутылку бренди, которую держала специально для отца, изредка навещавшего ее. Когда она наливала себе бокал, ей послышался голос Анжелы. Она нахмурилась и подняла голову, но именно в этот момент дверь захлопнулась, и Сара поморщилась.

Анжеле можно доверять. Девушка добрая, но временами идет на поводу у Джилли и Бена и позволяет им засиживаться с ней допоздна. А им только дай палец, они и руку отхватят. Завтра они проснутся невыспавшимися и будут весь день капризничать. Завтра... Руки у нее задрожали, и она обхватила себя за живот. Черт бы его побрал, черт бы его побрал, черт бы его побрал!..

– Dios mio - послышалось вдруг в тишине мягкое мурлыканье.
– Боюсь, что без бутылки ты сегодня не уснешь.

Не веря своим ушам, она резко повернулась. Бокал выскользнул у нее из рук и с мягким стуком упал на ковер, на котором образовалась небольшая янтарная лужица, медленно расползавшаяся в неровное мокрое пятно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Lo siento. Извини. Я напугал тебя?

Рафаэль, неприятно удивленный произведенным впечатлением, оторвался от косяка двери с врожденной животной грацией и беззвучно прошел из тени в освещенный лампами круг. Сузившиеся, как у тигра, глаза внимательно изучали ее из-под длинных черных ресниц, за которые любая женщина отдала бы полжизни.

– Такая неаккуратность вовсе не в твоем характере.

Ей наконец удалось оторвать язык от неба:

– Как ты сюда попал?

– Отсюда выходила девушка. Я сказал ей, что меня ждут. Она удивилась, но почему-то поверила.
– Ровные белые зубы так и сверкали на фоне золотистой кожи.
– Ты все та же, и теперь я могу оценить это по достоинству. Я был почти уверен, что не помешаю интимной трапезе. Вообще-то, тебе стоило бы предупредить твоего манекена, что его ждут тяжелые испытания. Я даже сочувствую ему.

Ей стоило большого труда понять, о чем он говорит. После четырех лет молчания и вдруг такое? Зачем он пришел сюда?
– недоумевала она. На побледневшем лице ее фиолетовые глаза казались просто огромными.

– Как ты узнал, где я живу?

– Ну, это было совсем просто.

Твердые губы скривились в усмешке.

– Что тебя привело ко мне?
– заикаясь, спросила она.

Широкое плечо едва заметно приподнялось.

– Сам не знаю. Может, просто любопытство?

– Любопытство?
– переспросила она срывающимся голосом.

Он оглядел небольшую, но хорошо обставленную комнату.

– Вообще-то, я представлял себе твою жизнь несколько иначе, - заметил он.
– Ты виделась мне в гостиной твоих родителей, как бабочка под стеклом.

О чем бы Рафаэль ни говорил, ей во всем виделся какой-то двойной смысл. У него была обескураживающая ее привычка перескакивать с одной темы на другую и говорить именно о том, что в данный момент у него было на уме, а ум у него был достаточно подвижен. Она резко сложила руки на груди. Рафаэль подхватил с кресла поваренную книгу.

– Зачем тебе это?
– спросил он так, будто речь шла о каком-нибудь гаечном ключе.

Лицо у нее блестело от пота. Она была на грани истерики, страшась подумать о том, что его сюда привело.

– А что тут такого?
– запальчиво ответила она вопросом на вопрос.

Небрежно бросив книгу назад на кресло, он выпрямился во все свои шесть футов и два дюйма.

– В такой позе ты похожа на маленькую скандалистку. Маме бы это не понравилось, - едко заметил он.
– Кто же теперь о тебе заботится?

Кровь бросилась ей в лицо.

– Никто.

– Ты научилась готовить и хозяйничать? Ты меня удивляешь.

– Если ты сейчас же не уберешься вон, я вызову полицию!
– пригрозила она.