– Святому делу свободы. Африка не должна принадлежать неграм или коммунистам.

– А кому же?

– Нам!

– Нам?

– Вам и мне, людям белой расы. Расе, которая вытащила ее из тьмы первобытности и рабства девятнадцатого века. Расе, которая может создать в Африке новую цивилизацию.

– Вы, случайно, не маньяк, а?

– Меня зовут Пауль.

– И все ваши люди разделяют эти взгляды?

– Мы - расисты и антикоммунисты, - гордо заявил Пауль.
– Это достаточное основание для единства.

– Позвольте задать вопрос Кэти, - прервал я его патетику.
– Полагаю, вы говорите по-английски.

– Я владею пятью языками, - бросила она. Она сидела на том же месте и в той же позе, в которой я застал ее, придя сюда. Она была невозмутима. Когда она говорила, то двигались только ее губы.

– Я что-то не заметил, чтобы через ваши белые брюки просвечивали те очаровательные французские бикини. Или их на вас нет?

– Мерзавец, - произнесли губы. Лицо ее залилось краской.

Пауль съездил мне еще раз, только теперь слева, сделав синяки симметричными.

– Не смей говорить с ней в таком тоне, - добавил он при этом.

Кэти поднялась и вышла из комнаты. Пауль проследовал за ней. Ганс и Фриц направили на меня свои пушки. В двери за моей спиной повернулся ключ, и вошел носатый.

– Никого, - сказал он. Следом за ним влетел Хоук, держа в зубах два запасных заряда и стреляя из-за спины носатого из своего обреза. Я успел заметить, как у Фрица оторвало полголовы, после чего нырнул за мягкое кресло. Ганс выстрелил в Хоука и попал носатому прямо между глаз. Хоук выпустил заряд из второго ствола в Ганса сразу после того, как свалился носатый. Ганс сложился пополам и умер. Хоук переломил обрез. Стреляные гильзы выскочили из обоих стволов. Хоук перезарядил оба ствола теми патронами, что держал во рту - защелки встали на место еще до того, как пустые гильзы коснулись пола.

Я вскочил на ноги.

– Туда!
– крикнул я ему, указывая на дверь, за которой скрылись Кэти и Пауль. Хоук подскочил к ней первым, пока я вытаскивал револьвер из-за пояса носатого.

– Дверь закрыта, - бросил Хоук.

Я выбил ее ударом ноги, и мы с Хоуком стали пробираться вперед, низко пригнувшись и держа оружие наготове. Мы оказались в спальне с ванной, раздвижные двери которой вели во двор. Двери были распахнуты. Пауль и Кэти испарились.

– Черт подери, - в сердцах бросил Хоук.

– Давай-ка уносить ноги, - предложил я.

Что мы и сделали.

Глава 16

На следующий день мы просматривали датские газеты. На первой полосе фотография с места события: квартира Кэти. На второй - фотография, снятая в момент вывоза тел на каталках. Но ни я, ни Хоук по-датски не читали, так что почерпнуть информации нам не удалось. На всякий случай я вырезал статью из газеты: вдруг найдется переводчик. Ганс и Фриц здорово напоминали двоих из моей коллекции. Мы с Хоуком внимательно рассмотрели их фотороботы и признали идентичность.

– Дела у тебя катятся как по маслу, - констатировал сей факт Хоук. Итого, шесть.

– Ты не терял времени, когда прорвался в комнату.

– Ну не кричать же мне: "Стой! Стрелять буду!" и прочую ерунду.

– Ты что, шел следом за носатым?

– Вроде того. Засек его, когда он вышел проверить, все ли в порядке. Потом проскользнул в подъезд и спрятался в темноте под лестницей. Ты ведь знаешь, в темноте нас трудно приметить - как черную кошку.

– Пока ты не начнешь скалить зубы, - напомнил ему я.

– А если еще и глаза закрыть, то вообще...

Мы завтракали в отеле. Выпечка и бутерброды с сыром на скорую руку.

– Ну и, - продолжал Хоук, - когда он направился обратно, я прилип к его спине.

Хоук отхлебнул кофе.

– А кто этот тип, который улизнул с Кэти?
– поинтересовался он.

– Зовут Пауль, коротышка, но здоров как бык. Покрепче всех остальных, с кем мы уже имели дело. Настоящий революционер. Только не разобрался в направлении.

– Палестинец?

– Не думаю, - размышлял я.
– Крайне правый. Хочет спасти Африку от коммунистов и негров.

– Южноафриканец? Из Родезии?

– Мне так не показалось. Идеи идеями, но он говорит с испанским акцентом. Или с португальским.

– Тогда Ангола, - заключил Хоук.

Я покачал головой:

– Не знаю. Он заявил, что выступает против коммунистов и цветных. Кажется, его с этого пути уже не свернуть.

Хоук ухмыльнулся:

– Он взвалил на себя непосильный труд. Насколько я знаю, в Африке встречаются чернокожие. Ему придется кишки порвать ради священного дела освобождения.