– Моего...

Она резко выпрямилась и снова уставилась в даль.

– Дай закурить, а?

Пачка у меня была сзади за плавки заткнута, зажигалка - в левом носке. Ира закурила, выпустила дым носом. Еле слышно пробормотала что-то невнятное, но явно не по-русски. Вздохнула:

– На кой я ему нужна такая... порченая... Мало, что ли, честных вокруг?

– Не смей так говорить! Ты же не по своей воле этим занялась! Это они бесчестные, кто тебя заманил и продал, а ты...

– ...а я девушка честная, во все дырки затраханная, кроме ноздрей...

Я такое слышать не могла, зажмурилась, головой трясу, ору:

– Перестань! Перестань сейчас же! Перестань!

И тут мне щеку ожгло, в ушах зазвенело, дыхание перехватило - это она мне пощечину залепила!

Я ошарашенно раскрыла глаза и рот. Кое-как дух перевела:

– Ты чего дерешься?..

– Прости, Ась, это от истерики самое быстрое средство. На сигаретку, закури.

Сидим мы с ней прямо на земле, курим, я в три ручья реву, а у неё только одна слезинка по щеке скатилась. Кремень девка.

– Ни хрена ты, Ася, жизни не знаешь. Счастливая. Я против тебя старуха трехсотлетняя.

Я ещё сильнее разревелась. Она меня успокаивает, по спине гладит, приговаривает:

– Ну кузнечик, это ж не спина, это хребет осетровый, твой мужик, небось, весь в синяках ходит...

Ну, тут я взвилась, ей какое дело до его синяков?! Вмиг слезы высохли.

А она улыбается:

– О, вот и плакать перестала!
– говорит.
– Молодец. Давайдокуривай да пойдем душманов этих дальше собирать, пока мужики на наши вопли и сопли не прибежали.

Поднялись. Согнулись. Ира говорит:

– Ладно, все равно надо досказать. На чем мы там прервались?

– На том, что этот Юрий Дмитриевич - гнида похабная. Он что, хамил тебе, всякие гадости говорил?..

– Бывало. Как-то даже поздно вечером в комнату ко мне приперся, приставать начал, говорит, не было ещё такой женщины, чтоб Кучумовым недовольна осталась, - ну, я его живенько выпроводила, знаю пару приемчиков...

– Подожди, подожди! Какую ты фамилию назвала?

– Ну, Кучумов - этот чиновник в посольстве, Юрий Дмитриевич...

Я почувствовала, что у меня голова кругом идет.

– Ася! Ася, ты чего, опять?!
– перепугалась Ира.

– Ничего, жарко. Солнце, наверное... Голова закружилась. Дойду до крана, ополоснусь.

Женя Батищев, задрав голову, что-то толковал двум незнакомым мужикам на крыше. Одна полоса железной кровли была уже выкрашена в стандартный рыжий цвет.

Дима в сторонке сматывал шланг. Я кинулась к нему, отвела в сторонку и выпалила:

– Дима, третьего секретаря посольства зовут Юрий Дмитриевич Кучумов!

– Ну и что?

– Там, в Махдене! Кучумов! Дмитриевич!

– Ну, я понял. Так что из того? У меня в юридическом преподавал Кучумов Дмитрий Николаевич...

– При чем тут твой преподаватель! Ведь наша Валька - Валентина Дмитриевна Кучумова! Она свою фамилию оставила!

– Это Валька, которая жена генерального?

– Она.

Теперь уже и Дима заторможенными глазами уставился в одну точку. Хотя головокружение ему, надеюсь, не грозило. Наконец он разлепил губы:

– Да-а... Вот это, похоже, оно и есть.

Глаза его постепенно разгорались.

Глава 31

Разные заботы

В субботу около двух часов дня в квартире Гончаровых раздался звонок. Инна Васильевна подняла трубку.

– Да.

– Добрый день. Могу я поговорить с Инной Васильевной?

Мужской голос, приятный, вежливый.

– Слушаю.

– Я звоню вам по поручению вашей дочери Иры.

У Инны Васильевны упало сердце. Не успела девка из одной беды выбраться, как опять что-то! Ну что за заразная девка, дома сидеть спокойно не может, деньги утащила, сучка, а сейчас не иначе опять где-то вляпалась!

– Что там она ещё натворила?

– По-моему, прополола картошку. Она просто просила передать, что у неё все в порядке. Она собралась отдохнуть несколько дней на даче у знакомой и при первой возможности вам позвонит.

– А чего ж сейчас не позвонила, а вам велела?

– В поселке барахлит телефон, а я как раз ехал в город.

– А вы кто будете?

– Сосед Ольги Александровны, Ириной знакомой, по участку сосед.

– Так это что, Ирка ей отрабатывает за отдых или за деньги?