– Сэр Синклер? Слава Создателю, вы здесь!

Голос принадлежал Питеру, старшему сыну Натана. Это был молодой мужчина чуть старше тридцати лет, одетый в безупречного покроя костюм в тонкую серую полоску. Очки в роговой оправе придавали ему вид студента. В свое время молодой человек с отличием окончил юридический факультет Оксфордского университета и сделал успешную карьеру в одном из престижных адвокатских бюро Лондона. В настоящее время за ним закрепилась репутация хорошего адвоката, и ходили слухи, что в скором времени он получит место в Королевском Совете. Однако сейчас молодой Финнс мало напоминал спокойного, уравновешенного юриста. Раздавленный горем, он выглядел совсем юным. Приблизившись к Адаму, Питер вдруг очутился в его сочувственных объятиях.

– Питер, мне очень жаль, - насколько мог мягко произнес Адам Синклер. Я выехал сразу же, когда узнал. Как мама?

Питер вздрогнул и покачал головой.

– Измучена. Она не сомкнула глаз, пока отец оставался в операционной. Для мамы он всегда был смыслом жизни. Сознание того, что она его теряет, убивает ее. Сомневаюсь, что здесь можно чем-то помочь.

– Питер, мне очень жаль, - повторил Синклер.
– Есть ли новости от брата, с ним удалось связаться?

– Да, он уже вылетел из Тель-Авива и через несколько часов будет здесь. Оркестр собирался в турне, и пришлось срочно искать замену. Можно сказать, что девчонке, которая играет партию второй флейты, очень повезло. Для нее это удача. Надеюсь, что в результате они поженятся. В любом случае Лоренс сможет остаться здесь столько... сколько потребуется.

– Я тоже, - отозвался Синклер.
– Я останусь с вами, пока буду нужен. Где миссис Финнс?

– В палате, возле отца, - кивнул Питер в сторону стеклянных дверей.
– С тех пор как его привезли из операционной, она еще не выходила. Пойдемте, я провожу вас.

Отделение интенсивной терапии пахло антисептиком, сверкало светлыми панелями и бесчисленным множеством приборов жизнеобеспечения, В палате, помимо профессора Финнса, находилось еще несколько пациентов в окружении родственников, между которыми бесшумно сновали медсестры. Сказанные вполголоса фразы сразу же тонули в несмолкаемом жужжании и потрескивании приборов.

Войдя в палату, Питер и Адам поймали на себе несколько заинтересованных взглядов, так как оба были по-своему привлекательны, но, в целом, было очевидно, что посетители слишком поглощены собственными заботами, чтобы обращать на что-либо внимание.

Натан Финнс лежал на дальней кровати у левой стены. Белое неподвижное тело было подключено к батарее мониторов. Лицо в маске из бинтов посерело, а кровоподтеки делали его похожим больше на лицо мумии, чем живого человека. Дыхание со свистом вырывалось из легких. Кислородная трубка из зеленоватого пластика терялась в хитросплетении других трубок и проводов. С первого взгляда было ясно, что Натану не суждено оправиться от этих травм.

Рахиль Финнс в изнеможении сидела на стуле рядом с кроватью. Склонив голову то ли в полудреме, то ли в молитве, она крепко сжимала безвольную руку мужа. Удрученно покачав головой, Питер подошел к матери и положил руку ей на плечо. Женщина вздрогнула.

– Не волнуйся, мам, - нежно обнимая ее, произнес сын.
– Приехал сэр Адам.

Рахиль бросила на стоявшего позади мужчину измученный взгляд, и ее губы слегка дрогнули в улыбке.

– Адам, - едва слышно выдохнула она, - спасибо, что смогли приехать.

– Жаль, что это вызвано столь печальными обстоятельствами, - отозвался Синклер.
– Не знаю, почему Натан так настойчиво хотел видеть меня, но, поскольку я здесь, надеюсь, что смогу быть хоть чем-то полезным.

Не произнося ни слова, Питер подвинул Синклеру стул, принес еще один для себя и сел напротив.

– Не могу выразить, как я рада, что вы здесь, Адам, - прошептала Рахиль, беря его ладонь свободной рукой.
– Я так виновата...

– Рахиль, что вы, перестаньте...

– Натан настаивал, чтобы я позвонила вам сразу же после случившегося. Я пообещала ему, что свяжусь с вами немедленно. Затем он потерял сознание, я стала звонить в больницу, в полицию, а потом...
– Женщина безнадежно махнула рукой.

– Рахиль, вы делали все возможное для спасения жизни мужа, - попытался утешить ее Синклер.
– Вам не в чем упрекнуть себя. Каждый на вашем месте счел бы все остальное второстепенным.

– Да нет же!
– отчаянно воскликнула женщина.
– Вы не понимаете, Адам... Грабители, кто бы они ни были, украли Печать! Реликвию, передающуюся в семье Финнсов из поколения в поколение на протяжении столетий. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Печать, которую Натан называл Соломоновой?
– переспросил Синклер, охваченный внезапной тревогой.

– Да-да, ту самую печать. Уверена, что муж показывал ее вам.

– Много лет назад, - кивнул Адам.
– Она выглядела очень старой, хотя мне тогда и в голову не приходило, что она и есть легендарная Печать.

– Я тоже ни о чем не знала, - вздохнула Рахиль, - хотя, конечно, предполагала, что она очень стара. Последние несколько лет муж посвящал этой реликвии все свободное время. Перед тем как потерять сознание, он сказал мне: "То, что заключено в Печати, очень опасно. Ее нужно вернуть любой ценой! Позвони Адаму Синклеру и расскажи все, что случилось".