" Да уж, пещера - штука холодная, а отшельник - человек немолодой," подумал Курт.

И ему опять вспомнился Облачный Всадник. Интересно, с чего бы?

– Ну, вот и готово, - услышал он довольный голос отшельника.
– Прошу к столу.

Столом служил плоский широкий камень. Отшельник улыбался, как полководец перед битвой, а предметы для приятного употребления пищи выстроились на этом окаменевшем от времени полигоне, как немногочисленное но бравое войско.

– Тебе чего - мяса, меду или сразу отвару?
– спросил Курт у посоха.

– Я предпочитаю сумрак, - важно отозвался посох.
– Серебристый, с фиолетовыми прожилками - кстати, не хочешь ли глоточек?
– ехидно добавил он.

– Я не могу хотеть того, чего нет, - заметил Курт.

– Ты просто не видишь, - поддразнил посох.

– Ну, значит, я не могу хотеть того, чего не вижу,- сказал Курт.

– Это потому, что ты так грубо устроен, - насмешливо пояснил посох. Я, по крайней мере, вижу ту гадость, которую ты называешь пищей.

Курт аж ахнул от неожиданности. Ну, надо же! Такая мудрая деревяшка - и такое ляпнуть!

Мгновением спустя посох также сообразил, что натворил, и бросился извиняться.

– Ох, уважаемый хозяин, я вовсе не хотел вас оскорбить, простите меня, мой болтливый язык, как всегда...

– Кстати, меня всегда интересовало, а какой у посохов язык?
– весело перебил его отшельник.
– Ты не мог бы мне его показать, уважаемый?

– Это страшная тайна...
– мрачно заметил посох.
– Но для вас... ладно, я скажу, - он вздохнул, помолчал, видимо, собираясь с духом и промолвил. Я - это и есть язык. Я весь целиком - один здоровенный язык.

– А все остальное?
– вырвалось у Курта.

– А все остальное пребывает не в этом мире, - спокойно пояснил посох.

– Но как это может быть?
– Курт был по настоящему ошарашен.

– Ты ведь пытался быть бардом, - сказал посох.
– В те минуты... я знаю, у тебя были такие минуты... так вот, в те минуты, когда все получалось где, по-твоему пребывал твой язык? Неужели в той заднице, которую гордо именуют "этот мир"?

– Но ведь ты пребываешь здесь постоянно. Как же твое... все остальное без тебя обходится?

– С точки зрения того мира, откуда я высовываюсь, здешний мир существует непостоянно, - спокойно сообщил посох.

– Как это?
– ошеломленно потряс головой Курт.

– А вот так это, - усмехнулся посох.

– Я знаю, ты просто мстишь мне за предложение поужинать, - вздохнул Курт.
– Кто бы мог подумать... такая древняя, такая магическая, такая мудрая вещь - и такая мелкая месть, фу...

– Я всего лишь честно ответил на твой вопрос, - рассмеялся посох.
– Ну какая же это месть? Нет уж, так легко ты не отделаешься, такие древние и волшебные вещи, как я, мстят совершенно по-страшному, так что ожидай и трепещи - возмездие грядет, и горе слабым. Да я тебе месяца два теперь лягушек в башмаки засовывать буду!

– И как ты, интересно, это проделаешь?
– полюбопытствовал Курт.

– А я тебе не скажу, - отозвался посох.
– Это будет дополнительной карой.

– Скорей уж основной, - фыркнул отшельник.
– Лягушек в сапогах еще можно пережить, а вот не знать, откуда они там берутся...

– И все-таки я не понимаю...
– проговорил Курт.
– Как это может быть, чтобы мир то существовал, то не существовал...

– С мирами еще и не такое случается, - поведал посох.

– А почему никто не замечает этого... несуществования? поинтересовался отшельник.

– А потому что замечать некому, - ответил посох.
– Никого ведь при этом не существует. А снаружи - так даже очень заметно.

– Значит ты - это песня, просунутая из другого мира в наш, - задумчиво проговорил отшельник.
– Забавно. Красиво.

– Невероятно, - закончил Курт.

– Чего только не бывает, - заметил отшельник.
– Даже если это легенда, уважаемый посох... по крайней мере ты с лихвой искупил свою бестактность. Теперь мне будет о чем подумать долгими зимними вечерами, когда в голову не идут ни сон, ни стихи... А теперь давайте действительно представимся друг другу, а то мы так удачно отодвигаем эту забавную традицию, словно нам действительно есть, что скрывать.

– Ну, после всего что с нами сегодня произошло, было бы странно думать, что мы в разных лодках, - сказал посох.
– Я начну, если не возражаете.

– Не возражаем, - сказал отшельник.
– Право старшего на первое слово священно в этом доме, а ты, безусловно старше меня - я уж не говорю об этом достойном юноше.

– Имя мое, данное мне при рождении, великим шаманом Артадом Сюйгеном, звучит следующим образом: Анга Каум Да Эгинай Гох Туренар Лекле Лорма Мур Шуех Арамбур, - ехидно сообщил посох.
– И не пытайтесь уверять меня, что вы его запомнили, или что вы от него в восторге - все равно не поверю. На самом деле этот Артад Сюйген был тот еще псих, теперь такие уже не водятся. А для друзей я просто - Мур. Мне кажется, так гораздо лучше.