Нет.

Разум тщился придумывать защиту, которая позволила бы отторгнуть непереносимую истину. Он напоминал ей: наблюдая с борта Звезды Смерти, как взорвался Алдераан, она была уверена, что видит гибель своей семьи. А на самом деле - ее отец стоял…

Нет! Она никогда не признает его своим отцом. Даже несмотря на то, что Люк сделал это.

Хоть бы выпала передышка. Вздремнуть бы часиков так… Нужно подумать, как эту передышку использовать с толком. И так уже слишком много времени потрачено на лечение. Она потерла правую руку. Даже синтетическая плоть не смогла в полной мере свести на нет последствия бластерного ожога. Как Лейя говорила Хэну, "заплатка" была не так уж плоха… просто трудно не обращать на нее внимания.

Он остановился у трапа. Ворот рубашки расстегнут, волосы взлохмачены - как обычно. Она прислонилась к переборке и посмотрела на него.

–  Что еще будем ремонтировать?

Вопрос удалось задать почти натуральным голосом. "Сокол" был первой любовью Хэна. Ничего не поделаешь, принцесса. Чем скорее смиришься с этим, тем реже он будет прятаться от тебя в свою скорлупу. Кроме того, это же просто глупо - ревновать к кораблю.

–  Несколько часов, надо думать, все будет спокойно. Да и Чуи не дремлет.

Внезапно до Лейи дошло, что в глазах его мерцает отнюдь не боевой огонек. Сердце ухнуло.

–  Я думала, нужно что-то починить, - с вызовом и очень деловито заявила она.
– Что, новые модификации, о которых вы говорили с Чуи, нуждаются в полевых испытаниях?

–  Да. Прямо сейчас, в этом грузовом отсеке, - он зашагал по загибающемуся коридору, хлопнул ладонью по пластинке дактилоскопического датчика и вошел в кормовой трюм "Сокола". Легонько постучал кулаком по переборке около люка, закрывающего вход в помещение по правому борту.
– Генераторы защиты, вот здесь.

В грузовом отсеке было душно.

–  Какая контрабанада на этот раз?

–  Есть кое-что. Я прихватил на Эндоре.

–  Мы прихватили на Эндоре, - поправила Лейя.

Вдоль задней стены помещения были грудой свалены упаковочные клети. Хэн отодвинул одну из них в сторону; за ней обнаружилось что-то вроде рефрижератора. Хэн открыл его, пошарил внутри и вытащил… бутылку.

У Лейи вытянулось лицо. Примитивное стекло, к тому же затычка из коры какого-то дерева; сплошная антисанитария.

–  Что это?

–  Подарок от лекаря эвоков. Помнишь? Того самого, кто провозгласил нас почетными членами племени.

–  Да, - Лейя прислонилась к груде упаковочных корзин.
– Ты не ответил на мой вопрос.

Хэн деловито вытаскивал затычку.

–  Ягодное вино… какое-то, - затычка выскочила, поплыл сладкий пьяный запах.
– Золотник чуть было не пережег резисторы, попытавшись перевести название. Но тот пушистый друг, что подарил мне его, сказал, что оно для того, чтобы "воспламенить сердце и почувствовать тепло".

Так вот что он имел в виду.

Сердце стучит на весь трюм.

–  Эй, мы на войне!

Взгляд Хэна - прямой, непривычно серьезный. Голос - чуть глуховатый.

–  Мы всегда будем на войне. Когда ты собираешься жить?

Лейя чувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Она готова разговаривать, спорить, даже драться с Хэном… но вот… уединиться с ним? да еще между корзин… и пить… ягодное вино? В то время как где-то рядом идет бой. И там Люк и все остальные. Как говаривал Бэйл Органа, этот человек - не подходящая компания для женщины ее воспитания. Хэн думает, что все проблемы можно решить с помощью бластера. А она как-никак принцесса, если не по праву рождения, то по праву… удочерения.

И снова тень в черном шлеме промелькнула в глубине сознания. Вейдер. У нее были все основания ненавидеть его.

Мутновато-красное вино полилось в чашку. Наверняка какая-нибудь бормотуха.

–  Может быть, не стоит… - начала было Лейя, но оборвала сама себя.

Она уже поняла, что спорить с ним бесполезно.

–  Эй!
– Хэн вложил ей чашку в руку и прикрыл ее ладонь своей.
– О чем ты думаешь? Чего боишься?

–  Слишком многого.

Опустив взгляд, она прикоснулась краем своей чашки к его. Послышался нежный звон.

–  Ты? Боишься? Лейя…

Нет. Она храбро улыбается Хэну, Быть храброй и где-то даже безрассудной - только это имело в жизни смысл. Она сделала глоток, принюхалась и сморщила нос.

–  Слишком сладкое.

Сладкое, вяжущее… и действительно согревает… еще глоток… крепкое, ароматное вино.

–  Так уж любят эвоки, - Хэн улыбнулся, допил и поставил чашку на соломенный тюфяк.
– Глянь-ка сюда, - он взял Лейю за руку и подвел к прогалине между двумя грудами корзин.
– Я… - он остановился. Лейя опустила взгляд и увидела уютное гнездышко из разноцветных подушек. Взглянула на Хэна и постигла, что он способен краснеть.