Так оно и оказалось. Сперва одна шведка пела по-немецки. Потом выступал фокусник. Потом, немка пела по-английски. После нее выступал чревовещатель. Затем четверо американцев пели по-шведски.

– Когда же дойдет очередь до папы? – вздохнул Уве.

– Не нравится мне все это, – пробормотал дедушка.

– Через полчаса передача закончится, – пожаловалась Грета.

– Папа будет выступать недолго. Он только покажется и все, – сказала Ингрид.

– Разбудите меня, когда он будет выступать, – попросил дедушка и закрыл, глаза.

Но будить его не пришлось, Неожиданно Аффе остался на эстраде один.

– А теперь, уважаемые дамы и господа, пришло время познакомить вас с достопримечательностью этой недели.

По давно выработанной привычке он повернулся вполоборота и приветствовал зрителей немного смущенным и очень сердечным жестом, тем самым знаменитым жестом, который сделал его Любимцем Всей Швеции. Людям, видевшим жест Аффе и слышавшим его приветствие, и в голову не приходило, что в глубине души Аффе мечтает о таблетке, успокаивающей боль в желудке, и о стакане минеральной воды.

– Сейчас будет папа! – Уве так и горел от нетерпения.

Но к Аффе подошел доктор Верелиус. Зрители, присутствующие в студии, решили, что он-то и стал зеленым, просто освещение не позволяет этого видеть. Они начали аплодировать. Аффе одобрительно кивнул:

– Правильно, друзья, доктор Верелиус заслужил ваши аплодисменты, Без него не было бы нашей сегодняшней достопримечательности. Расскажите нам, доктор, как вам это удалось?

Оказавшись в центре внимания, доктор нисколько не смутился. Он вел себя, как обычно, просто и ясно рассказал о своем вкладе в реформу правосудия, о том, как он открыл вертотон и испробовал его на себе.

– Но это было сделано в строжайшей тайне, – подхватил Аффе, сделав знак своим помощницам, чтобы: они увели доктора и привели Густафссона. – И вот она – наша достопримечательность! На этой неделе мы получили, – Аффе вытащил бумажку и заглянул в нее, – сто три тысячи четыреста пятьдесят шесть писем от наших зрителей. Восемьдесят процентов из них, то есть восемьдесят одна тысяча четыреста двадцать семь, оказались единодушны в своем желании – им хотелось увидеть Человека, Который Стал Зеленым. Пожалуйста, ваше желание исполнено: перед вами Пер Густафссон!

Аффе повысил голос, и фамилия Густафссон прозвучала, как победный клич. Одновременно Аффе широко раскинул руки.

– Папа! – крикнул Уве.

Вся семья склонилась к телевизору.

Да, там в свете рампы стоит Густафссон. Зеленый цвет бьет в глаза, он виден очень отчетливо – лицо, уши, шея, даже корни волос. Но он становится еще заметней, когда Густафссон замирает, тоже раскинув руки.

– Итак, вот он! – продолжает Аффе. – Перед вами Пер Густафссон, который предпочел стать зеленым, чем просидеть полтора года в тюрьме.

При этих словах из публики послышались типичные звуки одобрения: оглушительный свист и довольный рев. Но их перебили аплодисменты.

Одновременно все в студии начало неуловимо меняться. Зрители даже не заметили, в какой момент осветитель стал колдовать со своими стеклами. Зеленый цвет бледнеет и сливается с общим фоном. И вот уже зрители перестают его видеть. Аплодисменты стихают.

– Видишь, как мы рады, что ты пришел к нам, – продолжает Аффе. – О твоей истории мы говорить не будем. Но нам хотелось бы знать, как ты себя чувствуешь после введения этого чужеродного элемента?

– Никак… Я его вообще не чувствую.

Густафссон по натуре не застенчив. Но непривычная обстановка, несмотря на старания. Аффе, вызывает в нем неуверенность.

– Значит, ты в отличной форме? – с энтузиазмом подхватывает Аффе. – Но это же замечательно! Ну, а вообще? Как ты себя чувствовал первые дни?

Сценическая лихорадка начала отпускать Густафссона. Он ощущает дружеское расположение к себе всего зала. На сердце у него становится тепло. Ему хочется поблагодарить всех.

– Большинство людей были ко мне очень внимательны.

– Правда? Никто над тобой не смеялся?

– Не-ет. Этого я не могу сказать.

– Но любопытные, конечно, находились?

– Да, любопытные были.

– А теперь, как мы знаем, ты снова работаешь? Трудно было получить работу?

– Да нет. Во всяком случае, я ничего такого не заметил. Работу мне устроил куратор.

– Наверно, предложений было много? Только выбирай?

– Да, предложения были. Мне, например, предлагали место ночного сторожа. Но тогда я уже договорился со столярной мастерской…