– Я вообще плохо понимаю, что ты мне хочешь сказать, - произнёс он. – Джедаи пришли арестовывать канцлера.

– Ситха. Джедаи пришли убивать ситха.

– И что?

– А должны были придти арестовывать канцлера, который собирался стать императором.

Борск смотрел на неё долго. Затем вдруг пошевелил ушами. Он редко позволял себе этот жест. В отрыве от элементарной необходимости прислушаться это выглядело донельзя иронично.

– Что-то я не успеваю за твоим гениальным полётом мысли, - сообщил Мотме Борск.

– Канцлера, на которого мы бы собрали все доказательства о том, что он не собирается складывать с себя свои полномочия. Собирается захватить абсолютную власть. И тогда наиболее прогрессивная партия власти при поддержке джедаев взяла бы на себя ответственность за устранение опасности возникновения диктатуры.

– И?

– И, - Мотма и не пыталась скрыть свою злость. – Эти придурки… эти придурки разрушили весь наш замечательный план – из-за какой-то там древней вражды. Едва они узнали, что канцлер – ситх…

– Какой-то там вражды? – фыркнул Борск. – Это не древняя вражда, милочка, это всё тот же способ выживания. Замочить опасных, чтобы уверить в собственной безопасности, - он взъерошил шерсть. – Сами же вложили им этот рефлекс – и сами же на него злитесь. Между прочим, всё бы превосходно сработало, если бы магистры не пошли убивать ситха, а объявили о том, что канцлер им и является. Это было бы эффективней. На посту главы Республики не может быть одарённый. Это было запрещено законом. Стоило только провести Палпатину мидихлориановый тест…

Она посмотрела на него так, что Борск замолчал.

– Мы не знали об этом, - глухо сказала она. – Если бы мы только знали. А джедаи… Они поддались на провокацию. Они ничего не сказали об этом. Они сразу пошли…

– Потому что их спровоцировали.

– Да, - глухо ответила Мон. – Скайуокер.

– И канцлер ждал их. Потому что тот же Скайуокер предупредил канцлера, - сказал Борск раздельно. – Ты позвала меня сюда, чтобы препарировать старый учебник? Лучше скажи: что в это время делали вы с Бейлом? И с прекрасной, ныне умершей, а в то время вполне живой Амидалой?

– Беременной, - вдруг сказал Мон.

И резко взглянула на Борска.

Шерстяное личико ботана ничего не выражало. Кошачья морда есть кошачья морда. Зрачки. Надо взглянуть в зрачки. Мерцание света на изнанке. Неподвижность зрачка.

Мотма вздрогнула и опустила взгляд. У нечеловекоподобных алиенов галактики, как на подбор, были вот такие немигающие, иногда как будто стеклянные глаза. Взгляд сквозь. И дальше.

– Я знаю, что она была беременная, - сказал Борск. – Разве это относится к делу?

– Мы тогда не знали об этом, - ответила Мотма. Невпопад. И не на вопрос. Но глаза кошки были всё также непроницаемы.

Ей захотелось. Ей жутко захотелось выйти в другую комнату, включить связь и…

Она стиснула себя руками. Обхватила. Прикусила губу.

– Мы с Бейлом и Падме готовили контрзаговор, - тяжело и раздельно сказала она.

Ботан смотрел на неё и ждал. Не дождавшись, спросил:

– Что, только вы трое?

– Нет, конечно… мы… Но мы были наиболее вероятными кандидатами.

– На пост великого канцлера?

– Да.

Борск смотрел.

– Интрига заключалась в том, - произнесла Мотма, - чтобы, когда Палпатин наконец сложит с себя свои полномочия, или же его заставят их с себя сложить, тремя последующими кандидатами на пост Великого канцлера окажутся я, Бейл и Амидала. В любом случае выбрали бы кого-то из нас.

– Второй раз великий канцлер родом с Набу? – спросил Борск. – Вряд ли.

– Мы тоже надеялись на это, - отрешённо ответила Мотма. – Но у Падме к тому времени был огромный авторитет. И большая поддержка. Только…

– Да?

– Мы не знали, что поддержку ей обеспечил сам канцлер.

– Канцлер? – спросил Борск с некой профессиональной интонацией, которая появляется в голосе врачей и родителей по отношению к больному. – Амидала как ставленник Палпатина?

– Да.

– Вы серьёзно так думали?