Интересно, откуда такой образ? Холодновато-зелёные глаза?

Палпатин прошёлся обратно по цепочке образов. Холодновато-зелёные глаза… мидихлориане… А верно. Именно таким цветом были изображены эти микроорганизмы в любом учебном пособии. В любом научном труде. Если смотреть в микроскоп, то микроскоп отображал их именно так. Чуть-чуть зеленоватые.

Император подумал про Рика. Увидел воочию, услышал его спокойный, низковатый глосс. Эрикен был педант. Педант с научным складом ума, склонный к дотошности и скрупулёзности. То, что такому человеку пришлось стать шпионом и бойцом – всё та же неизжитая проблема их существования: слишком мало. Их слишком мало для того, чтобы самые талантливые и одарённые к Силе существа могли остаться вдали от войны. И заниматься тем, к чему у них был талант. Рика тянуло к науке, к сложным логическим и научным построениям. К философии. К самокопательству. Но при этом он был прекрасный стратег, руководитель, командир. Помимо того, что – сильный форсьюзер. Вся их четвёрка была одарена. В том первом выпущенном во взрослую жизнь поколении. Каждый из них был форсьюзер, ситх, боец. Рик ещё – учёный. Мара сочиняла стихи и пела на них песни. Тийен мог собрать корабль с закрытыми глазами – и получил, между прочим, помимо неофициального форсьюзерского – официальное высшее инженерное образование. Рина… Рина была особой. Её талант, у единственной изо всех, лежал именно в области форсы. Талант к убийству. Но всё-таки иногда Палпатину казалось, что там скрывается – больше. Что за убийством есть что-то, что пока не проявилось в мир. Потому, что она так и не ушла из той чёрной бездне, в которую погрузилась в свои четыре года. Так и осталась на мёртвом корабле. И не хотела возвращаться. Сама – не хотела.

Нашла свою природу – или же, как Анакин в юности, ещё не доубивала?

Её дело.

Что-то не туда занесли его мысли. Мара. Тийен. Рина. Рик. Эрикен. Педант Эрикен. Услышать бы, что тот по этому поводу сог сказать…

Палпатин немного подумал, обнаруживая тишину вокруг и рядом. Будто вся галактика, опутанная полупрозрачной, холодновато-зелёной сеткой, смотрела на него ожидающим отстранённым взглядом.

Если перевести образы в смысл.

Вот есть энергетическая сеть Силы, которая всё и во всём. А есть сеть мидихлориан, энергоёмких, связанных со всеобщей энергией существ, которые в теле живого существа образуют свою маленькую энергетическую сетку. Как и сетку в размере галактики. Примитивный энергетический обмен.

Сеть на сеть. Давно изучено и доказано то, что мидихлориане связаны между собою. Энергообменом. Микроуровень: в высшем многоклеточном. Макроуровень: на уровне всей своей совокупности. Той, что находится в галактике. Ну и что это даёт? Что им даёт этот простенький факт, который давно выяснен и зафиксирован? Учёными-одарёнными. Их обычными собратьями.

Две сетки на лице галактики. Светлая сетка энергии, всё породившей и всё поддерживающей. И зеленоватая сетка энергообмена мидихлориан, паразитов одновременно на энергии силы и живых существах. Мидихлориане питаются энергией, перерабатывают её и, в конечном счёте, на выходе выпускают свою.

Связь между этими простейшими – что? Тоже энергия. Сила?

Сила. Изначальный смысл слова: мощность приложения чего-то к чему-то. Энергия – не сила до тех пор, пока её к чему-то не прикладывают. Энергия – сила для живых существ. Они её используют в своих целях. Мидихлорианам она вообще нужна для жизни.

Приложение силы энергии как таковой – тоже известно. Энергия породила вселенную. Никакой мистики. Изначальная точка громадной концентрации не вещества – энергии, упакованной в одном кулаке. Мощь первого взрыва. То, что брызнуло во все стороны, создавая пространство, к нынешней материи не имело никакого отношения. Не вещество, энергия. Банальные, ученические вещи. Над которыми ломают голову триллионы учёных мужей и жён. Энергия, порождающая вещество. Энергия, как составляющая любого вещества. Она есть и в камне, и в дереве, и в корабле. И в том, что испускает человек со своим последним вздохом. В горящих шарах солнц, в мёртвых глыбах осколков планет, летящих в межгалактическом пространстве. В бесконечном и упорядоченном мире, в котором жизнь существа даже не вдох. Микрон от микрона. Даже не вспышка. Так.

Упорядоченный мир, двигающий махины солнц, махины галактик. И в этой упорядоченности возникли они… и что они хотят? Конкретные живые существа в конкретном мире? Мире, опутанном по рукам и ногам упорядоченной последовательностью масштабных законов, силовой паутиной – не вывернуться, не повернуть. Живи, осуществляйся. Есть свобода от сих до сих – промежуток, встроенный в механизм. И в том промежутке ты можешь быть кем угодно. Только поймай движение, только осуществи. Подхватит механика движения, будет двигать по заданному пути. Туда, куда движется большинство. Галактик, солнц, планет, общественных институтов, устремлений живых существ. Куда движется общество. На заданной высоте и глубине. Поймай поток, не думай. Нет, думай – но по существу. Не будет болеть, будет осуществляться. Жизнь будет трудна и одновременно проста, потому что станет реальным достижение цели. Горная река трудна для спуска. Но при умении, упорстве и труде – преодолима. Наверх же…

Старею, подумал император отстранённо. Есть простая задача: понять, что же такое они используют, что перекрывает энергетическую сетку мира. Энергетическую сетку мира! Палпатин внезапно рассмеялся, и смех отдал почти безумием. Это потрясающе, в самом деле. Несколько, другого слова не подобрать, придурков, занимающих центральные посты в галактическом централизованном государстве, маются сущей дурью, пытаясь перебороть… законы мира? Давайте попрыгаем, авось на тысячном прыжке отменится закон притяжения.

Болван, болван, болван… Великий общегалактический император. Ситх. Ага, император. Да, ситх… Вырасти на кораблях, скрываться по нижним ярусам разных планет, выживать, слушать бред, тёмный бред существа рядом, которое яростно, фанатично хранит в себе то, что осталось от Тёмной стороны силы, все ситховские практики, всю ярость, непримиримость, боль, тьму… Месть, война, месть… Вырасти в мире, который напоен багрово-чёрной ненавистью, быть в мире вымирающих, убитых, уничтоженных, подвергнутых геноциду, и смотришь в глаза учителю и знаешь: почему. Почему такое истребляли, почему такое не должно жить. Внешнее хладнокровие, внутренний огонь… Это было так давно… И желание, дурацкое желание молодого человека – выбраться наверх. Стать… стать… Тем, кем он стал.