Шрифт:
– Да что ты несёшь? – без истерики, даже безо всякой бурной эмоции спросила Лея. Просто удивлённо спросила.
– Я была там.
– Где?
– У Джаббы. Следила за вашей компашкой. Нашла кого спасать, принцесса.
Лея встала и прошлась по каюте.
– Ты там была.
– Да. Глупо, девочка, чрезвычайно глупо. Раз уж готовите такую операцию с ловушкой – просчитайте все варианты. Ты шла не на поединок или бой – на плен. А плен у мафии…
– Ты знаешь? – а вот это уже была грань истерики.
– Ну и что? – спросила Мара. – Да, знаю. Видела. И вообще сама там была. В роли танцовщицы, - она вдруг улыбнулась. – Великая Сила, даже мафиози не лишены какого-то языкового лицемерия. Танцовщицы – что шлюхи, но почему-то их упорно продолжали называть танцовщицами, - она рассмеялась.
– Но ты…
– Но я сильный форсьюзер, - усмехнувшись, ответила Мара. – Нас всех готовят к различного рода дерьму – однако я предпочитаю есть его только в случае крайней необходимости и приготовленном по особому рецепту. Там необходимости не было. Никакого вживания в сообщество, несколько дней работы. И куча сексуально озабоченных, легко внушаемых придурков. Было забавно наблюдать, как они занимаются любовью сами с собой, - хихик.
Лея как будто окаменела.
– Да, тебе повезло меньше, - кивнула Мара. – Способности на нуле. Но меня больше удивило, что ты не просто не пыталась их использовать – ты не ожидала…
– Он же хатт!
– А у хатта есть свита. Из человеков и гуманоидов. Твоя бабка могла бы много по этому поводу рассказать. По поводу нравов и обычаев в таких кругах, о моя юная и наивная принцесса. О да, - тихо усмехнулась она, глядя на реакцию, - в сказочных сказках принцесса невинна и чиста… даже в логове разбойников. Мне тебя не жалко. Потому что ты освобождала придурка, который не стоит, чтобы в него плюнули. Потому что ты не подумала, отважная героиня, что в логове Джаббы тебя не убьют – попользуются твоим телом. Потому что всё это было сделано без мозгов. Мне тебя не жалко. А это многого стоит.
– Да? – спросила Лея одними губами.
– Да. Ты убила Джаббу своими руками, - улыбнулась Мара. – До уважения далеко… по жизни. Но стержень в тебе есть.
Лея вдруг засмеялась. Нервно, но не истерично.
– И что мне делать?
– Жить, - Мара встала и оказалась рядом. – На “Исполнителе” классные парикмахеры. Даже не дроиды.
– Нет, ты не в своём уме.
– Да разве? Скоро будет бой. С противником, которого никто в глаза не видел. Который всеми нами играл, как тряпочными марионетками. Который, возможно, находится в нас, составляет важную часть нашей сущности. Который, возможно, непобедим. Который сулит нам поражение – смерть, плен. Чем не повод хорошенько оттянуться?
Лея смотрела на Мару.
– Ты расскажешь мне, что здесь произошло?
– Что знаю – скажу. И что не совсем уж секретная инфа. Устроит?
– Да.
– Пошли.
– К парикмахеру?
– Конечно.
Люк и Вейдер.
– Ты хочешь поговорить с Кеноби, - без выражения сказал Вейдер. Он привёл Люка в его же каюту. Люка это гораздо больше устраивало, чем разговор на нейтральной или общей территории.
– Да.
– Объясни мне смысл этого действия.
– Он… - Люк задумался. – Он… С ним что-то не в порядке. Я не в плохом смысле. То есть, не в оскорбительном для него. С ним просто плохо. И ему от этого плохо.
– И что?
– Мы… связаны.
– Безусловно, - кивнул Вейдер. – И?
– Только я могу понять, что с ним происходит. Только передо мной он откроется. И только я…
– Сможешь ему помочь?
Фраза не была подобна пощёчине – пощёчиной и была.
– Да, мне ты уже помогал, - кивнул Вейдер физиономии Люка. Ни жалости, ни сочувствия – холод. – И если ты срочно не перестанешь быть дураком, твоя помощь откликнется на тебе. Кеноби перед тобой не откроется – опять солжёт. Он будет лгать до тех пор, пока его не начнут бить. Чем и занимается сейчас профессионал.
– Кто?
– Ты её не знаешь.
– Её?
– А что? Какие-то фобии относительно лиц женского пола?
– Тебе смешно…
– Перестань быть тряпкой. Тогда тобой не будут вытирать пол.
– Послушай, - Люк выпрямился. – Я не тряпка. Я просто другой, чем ты. Ты любую инаковость считаешь слабостью?
– Нет. Только слабость.
– И в чём проявляется моя?
– В том, что ты веришь во всеобщее примирение.
– Разве такого не может быть?