– Если надо кого-то убить…

Рина засмеялась.

– Да, - сказала она, - у Палпатина точно не поднимется рука. Какую чушь ты несёшь, - она взглянула в чашу леса, гудящую от мошки. – Я иду туда.

И тут же в её руке был меч. Направленный остриём на Оби-Вана. Рина смеялась. Оби-Ван медленно снял ладонь с рукояти своего меча.

– Я просто…

– Я люблю танцевать со смертью на пару, - ухмыльнулась ситх. – А иногда вместо смерти. Думай, что делаешь, джедай. Попробуешь напасть – будешь трупом. Теперь уже навечно.

– Я всего лишь хотел…

– Я буду говорить с тобой, когда ты перестанешь лгать. Надоело. Ты похож на ужа, кусающего себя за хвост. “А на самом деле я…” Трус ты на самом деле. Мастер дискуссий и трус... или приспособленец, - добавила она задумчиво, выключая меч, но не убирала рукоятку. – Каждый выбирает свой способ. Выживать. И жить, - она спрятала рукоятку.

Оби-Ван криво ухмыльнулся:

– Ты о чём?

– Об Ордене. Который выживал тысячу лет, - она вздохнула и гулким шлепком размазала кровь по крайней мере, десятка комаров. – На самом деле, всё очень сложно. Мне надо подумать.

– Подумать? – спросил Оби-Ван с той же кривой ухмылкой. – Мне показалось, что ты уже всё придумала. И всех осудила.

– Правда? – спросила Рина. – А мне казалось, что судить – это право джедая.

Забытый город.

– Мне кажется, тут миллионы лет никто не живёт.

– Мне тоже.

Под серым небом, высоким, как крик и спокойным и плоским как дюралюминиевая тупая сковородка, стояли пирамиды. Тоже серые. Ни аналога растительности. Ни земли. Под ногами крошится бетонная галька и обломки костей. Камни. Силуэт дерева, сухого, окаменелого, присыпанного крошкой. Хрусть, хрусть – под шагами.

– Неприятное место, - сказала Шми.

– Мёртвое, - ответил Кэмер.

Остановился посреди того, что можно было принять за площадь. Огляделся. Вслушался. Тело – пружина, в любой момент готово распрямиться. Внешне спокоен. Пальцы на рукояти меча.

– Посмотри, - кивнул он в одну из сторон. – Присмотрись, - уточнил он.

Она взглянула. Тот же серый свет… но там, едва различимый, напряжённый пурпур отливает в облаках… облаков нет? В небе? И оттуда исходит слабый ток мёртвого жаркого воздуха.

– Что это? – спросила она.

– Не знаю. Что-то горит… догорает.

Он присел на корточки, продолжая смотреть вокруг.

– Тут точно был кто-то из наших, - сказал он. – Когда-то. Заманал меня этот кисель, - буркнул он. – Ничего не чувствую. И так давит… невыносимо хочется спать. Аж голову сводит.

– У меня не так.

– А как?

– Просто – покой. Безразличие.

– Вот-вот.

– Но там что-то горит.

– Вот я и хочу понять: что.

– Что это за земля?

– Теоретически – здесь были наши лорды.

– Это важно?

– Да. Здесь должно быть что-то, - Кэмер скривился, - резервуар древней тёмной Силы, что ли, - он сплюнул. – Ну и болван же я, - сообщил он Шми. – Не выпавший из детства. Всё какие-то тёмные лорды в голове. Самому надо, - он встал, - ручками, ножками, головкой. Я надеялся, что здесь что-то будет, - сообщил он Шми. – Какой-то источник энергии. Который сможет помочь. Что-то важное и нужное. А нашёл – замкнутую душную сковородку. Мир проджедаился насквозь, - он сплюнул вновь. – Кажется, больше ничего не осталось, - покачал головой и хмуро посмотрел по сторонам. – Всё мёртвое… миллионы лет. Да, предупреждаю, - взглянул он на Шми. – У нас очень мало шансов выбраться отсюда. И много – задохнуться и сдохнуть. В некотором смысле, билет в один конец.

Шми пожала плечами:

– У меня с детства – билет в один конец. Без права обмена. Что надо делать?

– Думаю, мы посетим пару-тройку загадочных пирамид, - сказал Кэмер. – Или побольше. Здесь нет жизни, - задумчиво сказал он, - здесь всё – смерть, которая лезет в горло. Вот бы и унести… несколько рулончиков… с собою. А потом – развернуть.

– Где?

– А догадайся.

За полчаса до выхода.

– Нам следует сделать всё наоборот.

– Что? – спросил Палпатин.

– Всё, - ответил Вейдер. Смотрел на тёмный экран. Ожесточённое, застывшее лицо. Сосредоточенное на чём-то. – Убить тех, кто остался жив. Оставить в живых тех, кто умер. Хотя бы.

– А, - сказал Палпатин.

– Песок сыплется. Слышишь?

– Слышу, - сказал Палпатин.

– Огневая мощь всеимперского флота, - произнёс Вейдер.