В дверь негромко постучали.

–  Заходи!
– рыкнул полковник Скурцев. Дверь откатилась в сторону.

Более странную троицу, чем та, что вошла в штабное купе, трудно было придумать. Возглавлял ее высокий, очень худой мужчина с гладко зачесанными назад набриолиненными, иссиня-черными, явно крашеными волосами, острым носом и оттопыренными ушами. Одет он был в поношенный черный фрак, под которым вместо белой манишки красовалась рубашка в красно-синюю клетку. Вторым был совсем молодой человек, едва ли не мальчишка, с рыжими всклокоченными волосами, озорным взглядом и весь в веснушках. В костюме его не наблюдалось ничего необычного - джинсы и майка, - если не считать большого круглого значка с надписью «Ленин жив?..» на груди. Третьей вошла пожилая, очень пожилая женщина, явно косящая под цыганку. Маленького роста и полная сверх всякой меры, она, казалось, с ног до головы была закутана в огромную цветастую шаль. Волосы спрятаны под ярко-оранжевый платок, а на необъятной груди позвякивало декоративное монисто - монетки не настоящие, но зато очень много.

–  Товарищ полковник!
– по-военному приложив руку к рыжим волосам, отрапортовал самый молодой.
– Группа колдунов в количестве трех человек по вашему приказанию прибыла!

–  Вольно, - усмехнулся Павел Николаевич.
– Знакомьтесь, Ри-точка, - указал он на вновь прибывших.
– Того, что из себя военного изображает, зовут Вася Собкин. С виду он неказист, но способен на многое. Один из лучших наших ясновидящих.

–  В мире мне нет равных!
– вставил Собкин.

–  Да ладно тебе, - махнул на него рукой полковник.
– В мире!.. Можно подумать, ты в этом мире с кем-то силами мерялся!.. Тем не менее, Риточка, свое дело Собкин знает. При благоприятных гидрометеорологических условиях способен рассмотреть документ, который в Пентагоне у ихнего генерала на столе лежит. Одна проблема - по-английски читать не умеет. Сколько ни пытались научить, все без толку. Видимо, полнейшая неспособность к языкам компенсируется у Васи талантом ясновидящего.

–  Именно так, товарищ полковник!
– счастливо улыбнулся Вася.

–  Господина во фраке зовут Яков Михайлович Вертель, - продолжил презентацию полковник Скурцев.
– Прорицатель в третьем поколении. Деда его за неуместные пророчества чекисты расстреляли. С отцом обошлись гуманнее - отправили на Колыму золото мыть.

–  Папа и это предвидел, - голос у Вертеля был очень высокий, взвизгивающий на полуистерических нотах. При этом говорил он, как чревовещатель, почти не открывая рта, и на лице его не отражалось никаких эмоций, кроме гордой самоуверенности.
– В своей тетради пророчеств он написал, что найдет свою погибель среди снегов. А было ему тогда девятнадцать лет.

–  Удивительно, - покачала головой Рита.

–  Ага, - саркастически усмехнулся Павел Николаевич.
– Только умер папа Якова Михайловича не на Колыме. Он был реабилитирован, вернулся в свой родной Ленинград и уже там, спустя восемь лет, замерз как-то ночью в сугробе. В свидетельстве о смерти сказано: гражданин Вертель находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.

–  Это гнусная ложь!
– вскинул подбородок Яков Михайлович.
– Папа выпивал очень редко, только для того, чтобы снять стресс после очередного пророчества.

–  Редко, да, как видно, метко, - подал голос майор Трупень.

–  А что именно предсказал ваш отец?
– поинтересовалась Рита. Причем не просто из деликатности - ей действительно было интересно.

–  Папа предсказал приход к власти Горбачёва, перестройку, падение Берлинской стены, путч 91-го года, дефолт 98-го, отречение Ельцина…

–  Хватит, хватит, - поморщившись, замахал на Вертеля обеими руками Павел Николаевич.
– Все это уже было, было, было…

–  Отец сделал предсказания до две тысячи триста семьдесят седь-

мого года включительно!
– Вертель поднял указательный палец и еще раз внушительно повторил: - Включительно!

–  А можно спросить?
– по-школьному подняла руку Рита, которую уже по-настоящему начало разбирать любопытство.

–  Да ради Бога!
– с готовностью согласился полковник.

–  Кто победит на предстоящих президентских выборах?

–  Ха!
– начштаба вскинул руки и азартно ударил ладонью о ладонь.
– Марго! Ты его еще спроси, когда очередной дефолт будет! Чтобы успеть рубли на евро обменять!

Полковник строго глянул на Чуднова и приложил палец к губам. Вертель же сложил руки на груди, слегка откинулся назад и наделил майора презрительнейшим взглядом.

–  Видите ли, Маргарита, - обратился он к девушке.
– Как всякий уважающий себя прорицатель, мой отец зашифровал свои пророчества.

–  А зачем?
– удивилась девушка.

–  На тот случай, если записи попадут в руки недостойных людей, - еще один быстрый, полный презрения взгляд в сторону начштаба.

–  Которые, конечно же, захотят воспользоваться ими в своих корыстных интересах. Мне отец оставил ключ к расшифровке своих пророчеств. Как раз сейчас я этим и занимаюсь. Процесс этот совсем не простой… Понимаете?

–  Понимаю, - кивнула Рита, хотя на самом деле ничего не поняла.

–  Пока я дошел только до прошлого года. И, должен сказать, ни в одном из своих пророчеств отец не ошибся! Он с точностью до минуты указал время, когда первый захваченный террористами самолет врезался в башню Торгового центра в Нью-Йорке. Он предвидел, что…

–  Хватит, хватит, Яков Михайлович, - прервал потомственного прорицателя Скурцев.
– Мы с удовольствием выслушали бы все ваши истории, но нас поджимает время.