По-видимому, что-то похожее испытывал и Моллой. Оказаться в запертой комнате с человеком, способным на это, да еще и рассерженным, и выйти невредимым — истинное чудо. Тут необходимо выпить, и как можно быстрей. Он направился к кабинету.

Когда туда же приплелся Твист, несколько ободрившийся Моллой сидел у телефона.

— Что ты делаешь? — спросил хозяин.

— Играю на флейте, — ответил гость.

— Кому звонишь?

— Долли. Надо ей сказать. Она моталась, старалась, а толку?

Шимп кисло посмотрел на партнера, думая о том, что лучше бы им вообще не встречаться, а уж тем более теперь.

— Что ж ты не поедешь в Лондон? — поинтересовался он. — Там бы и сказал.

— По телефону как-то лучше, — отвечал Моллой.

Солнце, разбудившее в то утро сержанта Фланнери, не сочло нужным будить Лестера Кармоди. Он проснулся и сам, до зари, хотя уснул очень поздно. Смятенный разум — лучший будильник.

А каким еще быть разуму, если за день он получил несколько ударов? Сперва шофер сообщил, что квитанция — у Джона. Потом дворецкий поведал, что Моллой об этом знает, а Джон уехал с его дочерью. Наконец, сам Джон не вернулся ни к обеду, ни к ночи.

Перекусив, против обычая, наспех, мистер Кармоди снова пошел на конюшенный двор, в слабой надежде найти племянника, но в комнате над гаражом оказалась только Эмили. С горя он стал ходить взад-вперед по дорожке, но не смог вынести того, что садовник, преисполненный феодального Духа, подносил руку к шляпе каждый раз, когда хозяин проходил мимо него. Тогда он укрылся у себя в кабинете, где его и нашел Джон часа через полтора.

— Джон! — вскричал дядя, вскакивая с кресла.

Однако восторги его тут же угасли. А что, подумал он, если Джона просто отпустили, забрав у него квитанцию? Зачем он им, в конце концов?

— Где ты был?

Джон странно улыбнулся.

— Заночевал в этом «Курсе». А ты что, беспокоился?

— Еще бы!

— Ну, прости. Доктор Твист — такой гостеприимный… Мистер Кармоди собрался было ответить, но обуздал себя.

Если ни в чем не признаваться, Твист, Моллой и Долли для него — люди как люди, и в сообщении Джона ничего особенного нет.

— Да? — осторожно сказал он.

— Да. Гостеприимный. Хотя мне он не очень понравился.

— Да?

— Да. Может быть, потому, что позапрошлой ночью нас ограбил.

Тут надо было выразить удивление, и Кармоди его выразил, но так неубедительно, что для верности спросил:

— Что? Кто? Доктор Твист?

— Именно он.

— Как же… то есть я…

— Ты поражен? — предположил племянник, и дядя заметил в его манере что-то новое. Может быть, дело в том, что он оброс и глаза его покраснели. Да, очень может быть, но все же… все же… Глаза не только красные, они странные, для чувствительной совести — даже страшноватые. Племянник смотрит… да-да, он смотрит с угрозой.

— Кстати, — сказал Джон. — Болт дал мне эту квитанцию, просил вручить тебе.

Проблема глаз потеряла свою остроту. Мистеру Кармоди стало полегче, и он несмело протянул руку.

— Ну, конечно! — услышал он сам себя. — Квитанция! Болт оставил багаж в камере хранения.

— Это верно.

— Дай-ка мне ее.

— Позже, — отвечал племянник, кладя бумажку в карман.

Радость угасла. О глазах не могло быть двух мнений — взгляд мрачный, даже мерзкий.

— Что… что ты хочешь сказать? Джон смотрел все так же неприятно.

— Говорят, — промолвил он наконец, — ты обещал тысячу фунтов тому, кто найдет украденное.

— Э… д-да…

— Что ж, можешь дать их мне.

— П-почему?

— Понимаешь, — сказал Джон, тоже неприятно, — мы там потолковали с доктором Твистом и мистером Моллоем. Я узнал много интересного. Хватит с тебя или объяснить подробней?

Мистер Кармоди, чуть не вскипевший, как вскипает скупой человек, когда его чековой книжке грозит опасность, медленно осел в кресле, словно воздушный шар.

— Хорошо, — сказал Джон. — Выпиши чек на имя полковника Уиверна.

— Уиверна?

— Да. Мне бы хотелось положить конец этой ссоре. Он ждет от тебя первого шага. Очень удобный случай.

— А пятисот не хватит?

— Нет.

— Это же куча денег!

— Зато какая круглая сумма!

Мистер Кармоди не разделял любви к округлости сумм, но предпочел это скрыть. Глубоко вздохнув, он вынул из ящика книжку.

Просто рок какой-то, думал он. Сколько ушло на этих Моллоев, не говоря о Ронни Фише! Пять сотен пришлось выложить, чтобы уехал Хьюго. Теперь целая тысяча! Деньги так и текут. Деньги, деньги, деньги — и всё задаром!