Однако и задержать, остановить её сейчас – никак невозможно, это будет откровенно реакционный шаг. Но: послать в Совет солдатских депутатов, скажем, Якубовича, и пусть обратится так: «Толкуйте Декларацию сознательно, а не безсознательно. Мы даём теперь права, каких не имеют солдаты ни в одной армии мира. Например, отдание чести отменяется как обязательное, а вы – отдавайте добровольно, такова личная просьба министра Керенского».

Якубович: – Я им прямо скажу, что на лучезарный путь мощной демократической республики нас может вывести только наш вождь Керенский.

Ну, выбирать выражения – ваше дело.

А тем временем предрисуется, как будет дальше. Надо ехать на фронт – на две недели! на три недели! Объехать все фронты, везде собирать делегатов от всех частей – и внушать, и внушать им необходимость железной дисциплины! Но перед этим – не упустить флот. Молниеносно, ночным экспрессом – в Гельсингфорс. Там – сплошной триумф, букеты красных тюльпанов. С вокзала – на адмиральский корабль. (Быть – в элегантном штатском пальто и фетровой шляпе. Да что ж, не умеет он одеться? Приходилось и в рединготе с атласными отворотами.) Потом с Максимовым посетить все суда и все сухопутные части. К неблагодарным финнам (не доверяют нашей революции, не признают нашего правительства, рубля, желают нам поражения и требуют хлеба) – ни слова (а как Александр Фёдорыч их любил!), но только к своим, в Совете рабочих и военных депутатов:

– Даже под каблуками азиатского самодержавия мы падали спокойными рядами, если нужно – шли на смерть. А сейчас мы притянули наш народ в европейскую семью народов. За эти два месяца страна пережила много прекрасного, но и много страшного. Бывали минуты сомнения, когда мы теряли веру в государственный разум русского народа.

И, опережая робкий петроградский тон, – резким предупреждением:

– Здесь, в Финляндии, нам надо быть особенно осторожными, ибо наше великодушие могут понять как безсилие не только немцы. Но пусть никто не думает, что русский революционный народ слабее старого царизма!

И потом – на дредноуты. (Там – заражённые большевиками «Андрей Первозванный» и «Республика», – покорить их!) Уверенным шагом к боевой рубке и вскакивать на сигнальный мостик:

– Товарищи! Для меня вы все равны – от адмирала до матроса. Я уважаю в вас всех человеческую личность. Я требую дисциплины разума и совести! Я сделаю из нашего флота – силу моральную! – и тяжёлое бремя моё будет мне легко и радостно. Вам – надо самим понять предел своей свободы, понять, где она переходит в развал.

И конечно, первый большевицкий вопрос: «А тайные договоры?» Но подготовлен блестящий ответ:

– Двумя воюющими сторонами они заключены одновременно – и будут одновременно выложены на стол мирных переговоров.

А может быть, прозвучит и обратный вопрос: «Почему не арестуют Ленина?» И тут:

– Зная иногда, в чьих интересах действуют отдельные люди, мы оставили их на свободе – потому что спасение не в преследовании отдельных людей, а в государственном разуме вождей.

И ещё раз, открыто матросам:

– Здесь, в стране угрюмого финляндского гранита, мы не встретили отклика на наш великодушный призыв. Вы – поняли меня?

Ничего нет в мире могущественнее Слова! Слово – это всё! Если вложить всю силу нашего сердца, всю нашу горячую веру – неужели мы не увлечём доверчивого русского воина? Ещё сегодня приходится смотреть на многие безпорядки сквозь пальцы, – но Словом мы всё восстановим! О, мы ещё покажем силу революционной армии! Теперь – она пойдёт в наступление! Имя Керенского будет связано только, только – с наступлением!

И ещё же – в отряд минных заградителей. (Подадут катер – прыгать в него с лёгкостью; или – матросы на берегу, а сам с палубы):

– Что стало бы со всеми нами, если б каждая ваша мина заявляла, что не хочет оставаться в глубоком холодном море? Пусть воспрянет духом заколебавшийся балтийский матрос! Мы так закончим войну, что наши потомки не будут краснеть за нас! Россия сейчас засевается семенами равенства, свободы и братства – и я уверен, что этой осенью мы соберём обильную жатву!

Удерживал себя не беситься на этих горе-социалистов: это и замечательно, что они вошли в коалицию! это и надо было! В этом и трагикомедия мелкобуржуазных луибланов. Участием в правительстве они оторвут себя от масс! Вожди Совета запутались в своём соглашении с капиталистами. Теперь – их легче будет бить! Подумаешь – «новое правительство»! – перенесли контактную комиссию из соседней комнаты в министерскую, только и всего? К правительству капиталистов придаточек мелкобуржуазных министров? давших себя увлечь на поддержку империалистической войны? Измена делу народа! Это – классово проявилась верхушка крестьянской буржуазии, её ещё с 1906 года возглавил Пешехонов.