А опять-таки верно: вот – у него послушная партия. А Троцкий – всё в одиночках.

И с какой великолепной уверенностью он проехал через Германию, заранее не считаясь ни с каким воем шавок. (И правильно! И Троцкий, если б из Швейцарии, – тоже бы должен так. Галифакс – как раз доказательство от обратного: вот так имей дело с союзниками.)

Да сейчас, в самый острый момент, – ведь сходство по всем пунктам. Прочёл тезисы, оглашённые Лениным, – согласен с каждым! И бросать войну любой ценой, и как можно быстрей. И отметать Временное правительство. И вся власть – Советам. И сама же перманентность революции: именно теперь и двигать её, не оглядываясь. И – брать власть! Классовая борьба, доведенная до конца, – это и есть борьба за государственную власть.

И парадоксально: сперва – вся партия взбунтовалась против тезисов Ленина. Никто не согласен был с ним отначала и слитно – так, как Троцкий.

И – как же им теперь не соединиться?

Упоительно тянет – соединиться. Зачем – конкуренция?

Нет, Ленина не миновать.

Но только не продешевиться! (Прислали на вокзал какого-то Фёдорова.) Не идти с протянутой рукой, а то подомнёт без остатка.

Сближение надо произвести достойными шагами.

Апрельские уличные схватки – уже были репетицией будущих боёв. Расщеплённость власти сегодня – предвещает неизбежность гражданской войны. Желанной войны! И надо быть готовыми к любому подвигу в ней. И к любой твёрдости.

Революционные правительства тем великодушней, чем мельче их программа. И наоборот: чем грандиозней у них задачи – тем обнажённей диктатура. И только так движется История. Марат потому и оклеветан, что чувствовал жестокую изнанку переворотов.

Революция – это смирительная рубашка на противящееся меньшинство.

И уже сегодня проступает её стальной натяг.

Ещё позавчера, на первом совещании с Главнокомандующими, ещё не утверждённый на высший пост вождя Армии и Флота – разгадал Керенский и этих главнокомандующих и настиг свой новый будущий стиль руководства. Стиль – лаконичность! Наполеоновская выразительная лаконичность! строгость тона! А в Алексееве он увидел, что это – не тот человек, для поста Верховного, и придётся расстаться с ним, как только найдётся замена. Наоборот, Брусилова выделил как наиболее надёжного помощника (хотя и 64 года – а подвижный, быстропонятливый, и очень звал на Юго-Западный фронт). А Гурко, Драгомиров – сами явно не хотят оставаться, их – тоже придётся снимать. Но пока – пока напротив! заставить их остаться – и об этом будет первый же приказ, – не «приказ № 1», а Первый приказ, – и вся армия содрогнётся от тона:

1. Отечество в опасности, и каждый должен отвратить её по крайнему разумению и силе, невзирая на все тяготы. Никаких просьб об отставке лиц высшего командного состава, возбуждаемых из желания уклониться от ответственности в эти минуты, – (уязвить и их, и Гучкова), – я поэтому не допущу.

2. Самовольно покинувшие ряды армии и флотских команд, дезертиры, – (швырнуть это слово! а то всё не решаются), – должны вернуться в установленный срок 15 мая.

3. Нарушившие этот приказ будут подвергнуты наказаниям по всей строгости закона.

Да! Это сложился содрогающий язык! Его и жаждет страна, Керенский знает. (Только царапает: а если к 15 мая не вернутся – тогда что? какая строгость закона? ведь её нет…)

Это – сразу написалось вчера, когда он ещё не вступил в полноту власти, но вот уже распоряжался в министерстве и вышвырнул гучковских помощников Новицкого и Филатьева.

Первые шаги! В них сразу виден будущий вождь и новый армейский порядок. Поставил правительству условие: имеет право производить рядовых в офицеры, не считаясь ни с какими формальностями. (И – как можно больше производить.) Первые назначения: полковники Якубович и Туманов из Генштаба (симпатичные, понимающие, расторопные) – помощниками военного министра. А третий был с ними Половцов – его сделаем Командующим Петроградским округом. А в помощники Половцову (придать партийное направление) – старого эсера Кузьмина, вожака Красноярской республики Пятого года, потом каторжанина.

Рано утром опубликовано новое правительство – с утра ринулся в довмин. Масса лиц, чинов министерства, генералитет, делегации от воинских частей, все поздравляют. И сразу назначил: нового начальника Управления Генерального штаба! нового начальника Главного штаба (и вообще прочистка штабов), – отныне всё меняется радикально! Мало того, ещё новинка: для скорейшего проведения в жизнь предуказаний министра создаётся «кабинет при военном министре», его начальник – полковник Барановский (шурин). Отныне все личные инициативы министра передаются в подлежащие главные управления – через начальника кабинета. Это будет мозг министерства (и одновременно – высвобождение мозга министра).

Итак – всё завертелось. Теперь можно принять и представителей печати. Обвёл их счастливым взором (они не спускали с него восторженных):

– Сейчас время – дела, а не слов. Не стану отговариваться, что я ещё не познакомился с министерством. Программу я имею, надеюсь её выполнить, но не сейчас её объявлять, а когда выступят осязаемые результаты – тогда общество поймёт, для чего я пришёл в военное и морское министерство. Я ещё не был на фронте, но уверен, что, вернувшись оттуда, не буду разделять пессимистического взгляда командующих фронтами. Военный механизм должен действовать с точностью часов – вот моя задача. Безответственные влияния на армию не могут пустить глубоких корней – (это была его главная надежда!) – силу этих влияний преувеличивают. Я уверен, что вся страна придёт на помощь!