Впереди, чуть в стороне от дороги, появился небольшой холмик или, скорее, бугорок. Виктория свернула с дороги, добрела до бугорка и забралась по довольно-таки крутому склону на вершину.

Обозрев открывшуюся взгляду местность, она ощутила прилив безотчетной паники. Везде, куда ни посмотри, одно и то же – ничего… Открывшаяся ей сцена была прекрасна в раннем утреннем свете. Равнина и горизонт нежились в мягких, пастельных тонах – бледно-желтых, кремовых, розовых, – с наложенными на них узорчатыми тенями. Картина чудесная и… пугающая. «Теперь-то я понимаю, что означает выражение «один на всем белом свете», – подумала Виктория.

Кое-где виднелись крошечные островки темной чахлой травы и сухих колючек. Но больше ничего. Никаких следов цивилизации, никаких признаков жизни. Только она, Виктория Джонс, в целом мире.

Деревня, из которой Виктория бежала, осталась далеко за горизонтом. Дорога, по которой она шла, уходила в бесконечную пустоту. Даже не верилось, что ей удалось уйти так далеко. В какой-то момент, поддавшись панике, Виктория едва не повернула назад. К людям…

Но уже в следующую секунду беглянка взяла себя в руки. Она исполнила задуманное, но не спаслась от опасности, всего лишь вырвавшись из лап тюремщиков. Расстояние в несколько миль – ничто для автомобиля, даже самого древнего, разваливающегося на ходу. Как только похитители увидят, что ее нет на месте, кто-нибудь тут же отправится на поиски. А здесь ведь не укрыться и не спрятаться. Просто негде. Вспомнив про потрепанную черную абу, Виктория осторожно завернулась в нее и даже завесила лицо. Зеркала не было, и она совершенно не представляла, как выглядит. Если снять европейскую обувь и чулки и шлепать дальше босиком, то, может быть, ее никто и не опознает. Целомудренно укрывшаяся от посторонних глаз женщина, пусть даже и бедно одетая, пользуется уважением и неприкосновенностью. Обратиться к ней было бы для любого мужчины верхом неприличия. Вот только будет ли такая маскировка достаточной, чтобы обмануть какого-нибудь европейца? Что ж, по крайней мере, это ее единственный шанс.

Сил продолжать путь уже не осталось. Ужасно хотелось пить, но и эта проблема оставалась пока неразрешимой. Лучше всего, решила Виктория, прилечь в тени, под этим вот холмиком. Услышав звук мотора, можно распластаться в неглубокой ложбинке у подножия холма и попытаться определить, кто едет в машине. И в случае необходимости отползти на невидимую с дороги сторону.

С другой стороны, ей жизненно необходимо вернуться в цивилизацию, а сделать это можно только одним способом: остановить автомобиль с европейцами и попросить подвезти.

Надо только выбрать правильных европейцев. А как это сделать? Как узнать, что они – хорошие?

С этой беспокойной мыслью Виктория неожиданно для себя и уснула, сломленная усталостью, тревогой и напряжением.

Когда она проснулась, солнце стояло прямо над нею. Было жарко и душно, кружилась голова, а жажда превратилась в невыносимую муку. Виктория застонала, но не успел стон слететь с сухих, воспаленных губ, как она вдруг замерла и прислушалась. Ухо уловило слабый, но вполне отчетливый звук приближающегося автомобиля. Она осторожно подняла голову. Машина шла не со стороны деревни, а, наоборот, в ее направлении. Значит, в ней не преследователи. Пока что автомобиль оставался черной точкой на дороге. Все еще лежа за холмом, в укрытии, Виктория наблюдала за ним. Как бы сейчас пригодился бинокль!

Машина исчезла на пару минут в ложбине, потом снова появилась на подъеме, уже не очень далеко. За рулем сидел араб, рядом с ним – мужчина в европейской одежде.

Пора решать, подумала Виктория. Ее ли это шанс? Что ей делать? Выбежать на дорогу и поднять руку?

Она уже собиралась встать, как вдруг остановилась, поддавшись накатившей внезапно тревоге. А если там враги?

Откуда ей знать? Дорога пустынная. Эта машина здесь первая. До сих она не видела ни грузовика, ни даже ишака. Может быть, автомобиль направляется в ту самую деревню, из которой она убежала прошлой ночью…

Что же делать? Такое важное решение, и принять его нужно сейчас, сию минуту! Если в машине враг – ей конец. Но если не враг, то, может быть, это ее единственная надежда на спасение. Дальнейших скитаний она не выдержит и, скорее всего, умрет от жажды и зноя.

Что делать?

И пока Виктория медлила, парализованная нерешительностью, автомобиль замедлил ход, повернул, съехал с дороги и покатил к бугорку, за которым пряталась беглянка.

Увидели! Они ищут ее!

Виктория соскользнула в овражек и отползла в сторону, так, чтобы ее не было видно. Она слышала, как машина остановилась, как хлопнула дверца и кто-то вышел. Потом кто-то сказал что-то по-арабски. И больше ничего.

В следующий момент Виктория увидела мужчину. Он обходил холм и приближался к ней. Незнакомец смотрел на землю и время от времени наклонялся и поднимал что-то. Похоже, его интересовали камни, но никак не девушка по имени Виктория Джонс. Более того, он определенно был англичанином.

Облегченно выдохнув, Виктория поднялась и шагнула ему навстречу. Незнакомец вскинул голову и удивленно уставился на нее.

– Как я рада, что вы приехали, – сказала она.

– Что за черт, – изумленно пробормотал он. – Вы – англичанка? Но…

Невольно рассмеявшись, Виктория сбросила абу.

– Конечно, англичанка. Пожалуйста, отвезите меня в Багдад.

– Я не еду в Багдад. Как раз напротив. Но что вы делаете здесь, одна, посреди пустыни?

– Меня похитили, – выдохнула Виктория. – Я пошла помыть волосы шампунем, и меня усыпили хлороформом. Я очнулась в арабском доме, в деревне. Вон там. – Она махнула в сторону горизонта.

– В Мандали?

– Не знаю, как она называется. Я сбежала оттуда прошлой ночью. Шла всю ночь по дороге, а потом спряталась на случай, если вы – враги.