Наконец-то!

Закончившееся ожидание принесло облегчение полковнику, но, как оказалось, ненадолго. Когда Голубков открыл калитку, он обнаружил за ней усталого Пастуха с кейсом в руке. Одного. Без Крупицы. А так быть не должно.

– Здравствуй, Сережа, - кивнул полковник, пропуская Пастуха и бросая беглый взгляд на улицу: машина, подвозившая Сергея, сворачивала за поворот, больше никого, все тихо.

Заперев калитку, Голубков пошел за Сергеем к дому. Следом затрусил Мартин.

– Чай будешь?
– спросил полковник, когда они вошли в дом и оказались на большой веранде с огромным столом и плетеными креслами.

– Константин Дмитрия, давайте сначала закончим дела. Кажется, возникли проблемы.

Голубков остановился и внимательно посмотрел на своего посланника:

– Тебя Крупица встретил?

– Скорее я его встретил. Но дело не в этом.

– Что значит - ты его встретил?

– Просто я ждал его в машине.

– То есть Крупица был во Внуково?

– Конечно.

Голубков знал своего капитана, как дисциплинированного офицера, бывшего сотрудника КГБ, и если он должен был привезти к своему начальнику агента, то его не могло сейчас не быть здесь! Между тем Крупицы не было...

– Он высадил меня в городе, - пояснил Пастух, - и отправился, как он сказал, "исправлять положение". Я же вам говорю, что возникли проблемы... Да, вот бумаги.

Пастух положил кейс на стол.

– Бумаги?
– переспросил Голубков.

– Какие-то бумаги. Он сказал, что вы в курсе. Пленка тоже здесь. Он не доверяет мне.
– Пастух усмехнулся.
– Устал я, Константин Дмитрич, сутки по всей Европе скачу. Может, присядем?

– Да-да, конечно, пойдем.

Все это было более чем странно.

После короткого раздумья полковник оставил кейс лежать на столе и вслед за Пастухом вошел в гостиную. Там они расположились в креслах у камина, и Голубков закурил сигарету. Десятую за последние три часа. Это было много для него.

– Рассказывай, Сережа, что случилось. С наслаждением растянувшись в кресле, расслабившись, Пастух начал подробно и обстоятельно рассказывать обо всем, что произошло с ним за эти три дня, начиная с посадки в Ливорно и заканчивая дорогой в Переделкино. Голубков слушал его не перебивая.

– Только один вопрос, - сказал под конец Пастух.
– Если вы знали о том, что меня будут пасти, почему не предупредили?

– О чем ты говоришь, Сережа...

– Вы предлагали обычный гонорар. Это слишком много за простую поездку.

– А что я должен был делать? Ведь я говорил тебе о работе и хорошо знал, насколько она важна. Но даю тебе слово чести, что я не предполагал, насколько она окажется опасной... Черт знает что такое! Они вели тебя с самого начала, а стало быть, знали о тебе заранее!

– Я об этом и говорю. Ладно, проехали, - хмуро отозвался Пастух. Кстати, эти черти профессионально сработали. Не могу сказать, что сразу заметил слежку. Так, чувствовал что-то... Ну что, я еще нужен?

– Пока нет.

– Что значит "пока"?

– Ты должен понимать, что дело очень серьезное и с тобой наверняка еще захотят поговорить...

Неожиданно раздалась тонкая трель мобильного телефона. Голубков, так и не вышедший на веранду, подошел к кривоногому маленькому столику и взял трубку.

– Да?.. Я понял.

Видимо, ему что-то сообщили или отдали какое-то распоряжение, потому что он ограничился только этими словами и положил трубку. Едва заметная тень озабоченности пробежала по его лицу и исчезла. Он на мгновение задумался, а потом перевел взгляд на Пастуха:

– Сережа, ты говорил, что Крупица отправился в Управление.

– Он мне сам так сказал. А в чем дело, Константин Дмитрия?

– Ты ничего не путаешь?

– Нет. В конце концов вам лучше знать, куда он делся.

– Почему?

– Потому что он с вами разговаривал по телефону перед тем, как мы разбежались.

Голубков молча прошелся до своего кресла и снова сел.

– В чем все-таки дело, Константин Дмитрич?
– встревоженно спросил Пастух.

– Дело в том, что он не мог уехать в Управление. Он кадровый разведчик. Ты прекрасно знаешь, что у нас так не поступают...

– Это ваши проблемы, - с неожиданным раздражением перебил Пастух, и если ваш зам поступает так, как не надо, сделайте выговор своему отделу кадров!