14 февраля 2010, 12:15

Работаю в библиотеке в отделе японской литературы. И художественные тексты, и публицистика, и журналы, и научные статьи — как на японском, так и на русском языках.

Приходит японец, здоровается, мнётся, лезет за словарём. Пришлось перейти на его язык. Японец, обрадовавшись налаженному контакту, попросил найти какую-то редкую научно-публицистическую книжку про историю нашего региона (на японском, конечно). Умучилась, как не знаю кто, пока нашла.

— В библиотеку записались?

— Записался, вот документ. Сколько с меня?

— Книги в библиотеке выдаются бесплатно. Поставьте здесь свою подпись.

— Что это значит?

— Здесь обозначена дата, до которой вы должны книгу вернуть. Подпись означает, что вы с этой датой ознакомлены и книгу взяли.

— (недоуменно) Вернуть? Разве я не могу её оставить себе? Мне для друга нужен сувенир из вашего города.

Мысленно падаю, вслух же объясняю бедняге, где он ошибся. Он печально возвращает книгу; я в утешение втюхиваю ему русские сказки на японском, пью чай, восстанавливаю нервные клетки. Вот, думаю, в чужой стране, с таким-то знанием языка — поневоле растеряешься. Да и у меня небось акцент ого-го...

На этой философской ноте в зал влетает широкая тётенька прямо в уличной одежде и начинает с порога на меня орать:

— Вы как с нашими иностранными студентами обращаетесь? Какое впечатление о стране вы у них оставите? Что вы себе позволяете?

Пытаюсь понять, что не так:

— Ему сказки не понравились? Вахтёрша нагрубила?

— Не парьте мне мозги! Вы почему нашему студенту книгу не продали? Мы его специально к вам отправили! Я точно знаю, что в вашей библиотеке тайно книгами торгуют!

Ага, особенно настолько редкими. Тётеньку эту потом сам японец и забирал — очень передо мной за неё извинялся.

14 февраля 2010, 12:45

Работал я в своё время в конторе, ремонтирующей технику — занимался починкой телефонов и плееров. Сидим мы, чиним железяки, тут залетает мастер, сидящий на приёмке, хватает со стола телефон и так же стремительно удаляется. Мужик он, к слову, немаленький: под два метра и весом за 120. Из-за стены раздаются несколько неслабых ударов по столу — и тишина.

Приходит и рассказывает, как дело было. Пришёл клиент из серии «разбил, залил, разломал — чините по гарантии». Мотивирует тем, что стекло-то у него целое, а дисплей треснул сам. Наш мастер, замучившись объяснять, предлагает план действий: «Я сейчас разобью дисплей так, чтобы стекло осталось целым, но платить вам», — и быстро удаляется с приёмки. Через полминуты возвращается и на глазах ошарашеного клиента от души шарахает по столу телефоном. Действительно, стекло целое, а дисплей разбит. Клиент убегает с ужасом в глазах и мыслью, что заставят платить. Мы начинаем дружно ржать: телефон этот у нас валялся давным-давно, его принесли вдрызг разбитым и оставили — он и на запчасти-то особо не годился.

Этот телефон с тех пор «разбивали» на моей памяти раз двадцать. Очень хорошо остужало клиентов, которые с пеной у рта доказывали, что это не они, дисплей лопнул сам и кристаллики вытекли.

15 февраля 2010, 08:15

Занимаюсь акустическими системами: настраиваю колоночки, меряю, довожу до нужного состояния звучания. На слух не жалуюсь.

Обратился ко мне музыкант из ресторана — комбик попросил ему настроить. Как оказалось, его до меня уже чинил один керосинщик, фильтры родные выкинул, а своего навертел — слов нет, одни буквы. Клиент выразил пожелание не просто починить, а сделать частотку точно такую, как у фирменного комбика. Без проблем, просите — сделаем. Меряю и вижу дичь:

— У вас пищалка подпалена, отдача на двадцать децибел рухнула.

— Этого не может быть! Ты не знаешь нашей специфики! У нас, музыкантов, всё иначе.

— (ехидно) И что, у вас децибелы другие, что ли?

— Да, другие, музыкальные!

Настроил ему, как он просил, и уехал. Через день — паника и вопли: «Ой-вай, приезжай скорее, верхов нет совсем, нам вечером выступать, выручай!» А было это девятого мая, в ресторан должны были приехать ветераны. Короче, я в авральном режиме мчусь на другой конец города со своей измерилкой, с раннего утра там вожусь, вывожу АЧХ в нитку и по поводу каждого малого пика выслушиваю умности от этого музыканта.