Осталось тридцать секунд. Привычно "включил" самонакачку, погрузился в темноту подсознания, потом медленно всплыл и дал умеренную подачу адреналина.

Пять секунд. Мысленно "пробежал" первые повороты до моста - самого опасного места.

Старт! Ну, пошли! Давай, голубушка!

Дорога уходила в гору. Слева скала, справа обрыв к горной речке. Через полтораста метров асфальтовая лента шоссе пряталась левым поворотом за гору, но я знал, что он некрутой и опасность его кажущаяся. Поэтому, выжав из двигателя все лошадиные силы до самой что ни на есть последней, прижал машину к скале, "облизывая" ее по самой наикратчайшей траектории, затем круто переложил руль вправо - в направлении следующего поворота, - включил третью передачу и, не глядя на спидометр, по звуку двигателя понял, что скорость около ста - как раз то, что надо.

Первую связку из десяти поворотов я помнил наизусть и в принципе не нуждался в информации Виктора. Важно было другое - то, насколько правильно Виктор сумеет подать ее. От этого зависели степень доверия, а следовательно, и степень риска на всей остальной трассе.

Виктор продиктовал три позиции вперед, как бы давая общую картину, и быстро вернулся назад. "Отлично, Витек!" - мысленно отметил я, а сам крикнул:

– Ясно! Давай дальше, до конца-ввязки.

Виктор продиктовал еще шесть поворотов, расставив акценты так, как и требовала того трасса. Я даже подивился, ведь третий раз в жизни диктует, да еще с перерывом в полтора года!

Но все эти мысли проносились стремительной тенью, где-то там, на задворках сознания, а внимание и все силы уже были сосредоточены на езде. Как и раньше, на настоящих гонках, я "летел" над трассой, немного впереди машины, выстраивая траекторию и одновременно предугадывая возможные варианты срывов. Шел разговор с самим собой: "Вот здесь прижмись поплотнее к скале и до предела выбери ширину дороги. Так, хорошо! А теперь можно без торможения ввалить в вираж. Так, немного сносит! Подправь газом. Еще, еще подправь! А теперь три поворота в разгон на одном дыхании и тут же осаживай, осаживай машину! Там же тупик (!) и сразу под прямым углом на узкий каменный мост через ущелье. Тормозные диски небось малиновые от перегрева! Не дай Бог, откажут". А сквозь эти мысли издалека прорывался в сознание голос Виктора:

– Двадцать пять, левый четыре с половиной опасный (!) на правый три очень опасно (!!), мост!
– сказал и от себя не добавил ни слова, а ведь наверняка так и хотелось крикнуть: "ТОРМОЗИ!"

– Дальше читай!
– крикнул я в ответ, заправляя нос машины на мост, и успел еще подумать: "Молодец, Витек! Отлично выдал первый участок!"

И опять мысль улетела вперед. "Разгоняйся пошустрее, пока есть возможность, - командовал сам себе. Так, хорошо! Три поворота, и будет "тещин язык", если только Витек не ошибся. Вот тут не промахнуться бы и правильно зайти в него,- от интенсивного торможения на грани блокировки колес шины тихонько и как-то жалобно подвизгивали, а нос машины слегка рыскал из стороны в сторону. Так, хорошо! Хорошо затормозил, теперь правильно зайти и разогнаться".

Открылся поворот - это петая в обратную сторону на следующий уровень "серпантина". "Но, черт возьми! Он более плоский, чем я ожидал, и со скоростью получается явный перебор. Быстро погасить!" - приказал, а сам понял, что из этого уже ничего хорошего не получится.

Машину стремительно снесло к скале. Я подоткнул первую передачу и полным газом попытался втянуть автомобиль в проклятый поворот, но фокус не удался и снос передней оси стал еще больше. Тогда убавил газ и стал нащупывать оптимальную силу тяги на колесах. Это и помогло. Машина вписалась в поворот. На все манипуляции ушло не больше двух секунд, но это не беда. Потеряли скорость - вот беда.

"Так, - думаю, бросая автомобиль в разгон, - секунд пять словно корова языком слизала! Фофан драный! Гонщик! Больше ошибок не должно быть! Давай разгоняйся и, будь добр, пропиши три следующих поворота "тещиного языка" как по лекалу!"

Уложил траекторию так, что не осталось свободным ни одного сантиметра трассы: машину пустил на предельной скорости, и она шла то вплотную к отвесной скале, то к ограждению обрыва, лишь самую малость не касаясь ее. Стало ясно, что работа пошла! Виктор сбоев не давал и, главное, он довольно тонко почувствовал мою потребность в информации, поэтому дозировал ее с филигранной точностью.

Следующие два плеча "серпантина" прошел в бешеном темпе, чистенько, без единой помарки. Но плечи были короткими, все по два-три поворота, поэтому разогнаться особо не получалось. Однако следом за "короткоплечими" участками шли два самых главных, ключевых, участка. Они-то и должны были сделать всю погоду.

Одолели очередной "тещин язык", Виктор перекинул лист стенограммы, и я краем глаза успел ухватить жирно подчеркнутые участки. Вот оно! Начинается!

– Андреич, давай крути!
– бросил Виктор, увидев участок стенограммы.

Подбадривать меня не надо было - я уж и так крутил. "Только бы Виктор не сбился!
– подумалось который раз.- Это тебе не "тещин язык", где скорость пятьдесят и затормозить всегда успеешь. Здесь надо пройти по лезвию: все повороты на ста тридцати - ста сорока и траектория идеальная!"

Пяток поворотов просвистели так, что только пыль столбом, а высота уже приличная, - птицы ниже нac летают. "Не просчитаться бы в горячке, а то ведь в конце тупик и разворот, - мелькнуло тревожно, - надо подстраховаться". И тут же стал притормаживать на поворотах. Оказалось, зря. Виктор прочитал все отменно, без запинки и сбоев. "Ладно, - успокоил я себя, - на следующем прогоне позволю себе порезвиться!"