До Лиссабона оставалось совсем немного: двое суток и еще чуть-чуть, а пройдено было с момента, когда прозвучала фраза: "А почему бы тебе не сгонять в Лиссабон?.." - два года без малого!

Через десять минут пересекли границу Москвы, машина ГАИ резко взяла вправо, пропуская нас вперед. Можно было прибавлять газ.

– Андреич, ты только не очень гони, - тут же среагировал на мои мысли Виктор.

– Угу, - ответил ему я и подумал:"Все-таки "перегрелись" ребята на старте, Виктор осторожничает, у Володи глаза вон как блестят - нервничает. Ничего, часа за два успокоятся".

– Вить, чем сидеть в оцепенении, поставь лучше кассету с "Битлз", которую тебе Марьяна (это дочь Виктора) дала.

Виктор стал искать кассету, а я вспомнил, как объяснял своим знакомым дорогу на Лиссабон: с Манежной - направо, у Ганновера - налево на Париж, потом у Бильбао - опять налево, а за Мадридом направо - там и Лиссабон будет. Так что до Ганновера поворотов не намечалось, а ехать до него всего-навсего две тысячи двести тридцать два километра (с учетом, что двадцать уже проехали).

Сейчас ребята мои успокоятся, втянемся в работу, и до второй ночи проблем не должно быть. Это и в ралли-марафонах так, когда мы по трое суток вкалываем, то самое тяжелое время - вторая ночь. Первые день и ночь идут как бы на стартовом допинге, а потом усталость и безразличие наваливаются. Плохо, что именно на вторую ночь выпадает самый сложный участок пути - горный. Хорошо, если еще с погодой повезет, а будет, как здесь, дождь лить, замучаешься!

– Олег...
– услышал я предупреждение Виктора и сразу понял, что он скажет.

– Да, Витек, я знаю, - через километр пост ТАИ. Сбавляю скорость, но вижу, что инспектор отделяется от будки и поднимает жезл.

– Вот черт, - выругался я, - их же должны были на разводе предупредить! Проспал небось, фофан драный!

– Будешь останавливаться?
– спросил Виктор.

– И не подумаю! Пусть по рации на следующий пост сообщает, а там, глядишь, не разгильдяи окажутся!

Мигаю фарами незадачливому гаишнику и проношусь мимо. Смотрю в зеркало: если к машине или мотоциклу бросится, то придется остановиться - "гонку", конечно, мы выиграем, но не надо трогать честь мундира, - если в будку побежит к рации, то пусть его!

Ну вот, вижу, что в будку побежал.

– Следующий пост через тридцать километров, - сообшает мне Виктор.

– Вот там и разберемся. Надеюсь, за пятнадцать минут они выяснят отношения и вправят мозги этому парню, а заодно по эстафете передадут.

Минут через десять Виктор говорит:

– Три километра до ГАИ!

– Ну, готовь индульгенцию!

"Индульгенция" - это письмо за подписью большого (даже очень большого) начальника, с "просьбой" к сотрудникам ГАИ оказывать нам содействие.

Но, к счастью, останавливаться не потребовалось. Инспектор стоял, ожидая явно нас, но задерживать не стал - видимо, сюда сигнал дошел вовремя.

Через два с небольшим часа стало ясно, что волнения улеглись. Володя суетился, раздавая нам тубы с соками и открывая банки с едой, - он по нашему раскладу был кормильцем и очень серьезно относился к этой обязанности. Виктор поставил записи Высоцкого и подтрунивал над Володей, требуя, чтобы он выдавал пищу в белом колпаке, иначе откажется есть. Я подпер руль коленкой, заблокировав его таким способом, поглядывал на дорогу и уплетал "космического" цыпленка, запивая из тубы "космическим" брусничным соком. И никто при этом не обращал внимания, что скорость за сто пятьдесят. Пошла спокойная работа. Пора меняться.

Как только Виктор поел, я сказал:

– Ну что, Вить, давай принимай вахту.

– Сейчас, Андреич, только проедем пост ГАИ в Яковлеве и перед Ярцевом остановимся. Это минут пять, - Он показал вперед - Во-он видишь будку ГАИ?

На 334-м километре мы поменялись. При этом Виктор посмотрел на показания "ралли-пилота" и удивился: - Ты Андреич, прямо снайперски среднюю выдал - сто двадцать восемь и восемь.

– А сколько должно?
– спросил Володя, с явным неудовольствием прерывая послеобеденный отдых.

– Сто двадцать восемь ровно!

– Пока мы с тобой пересаживаемся, она как раз и упадет до ста двадцати восьми.

Так оно и вышло.

Я плюхнулся на заднее сиденье и настроился на то, чтобы поспать. Надо пользоваться каждой минутой, пока Виктор за рулем. Привязавшись ремнями, которые специально для этого приспособили, я довольно быстро отключился.

Проснулся часа через полтора и первое, что услышал сквозь фонограмму Высоцкого, как Виктор выговаривая, Володе:

– Так, Соловьев! Ничего себе напарника подобрали! Мало того, что бабник, так еще и сутенер!