Виталий повернулся к Антону:

– А, Антоха, что думаешь?

– Я вот думаю, - он мечтательно закатил глаза и сказал: - Костыли нашему приятелю заказывать или сразу гроб, а заодно и на оркестр разориться?
– Потом вдруг сорвался и закричал: - Ты соображаешь, что говоришь? Зарядить-то мы мотор успеем - не велика наука. А как на такую "пушку" потом парня посадить, который, кроме "фигурок", ничего не видел? Он даже настоящей скорости еще не нюхал. Будет носиться с шестиквадратными глазами. Сам разобьется - еще полбеды, а если завал устроит!

– Ан-то-ха!
– нараспев произнес Виталий и положил ему руку на плечо.
– Уймись, ради Бога, и не хорони парня раньше времени. Да, кстати, чуть не забыл, - он обратился ко мне, - блокировку возьмешь у Летчика - я ему сейчас позвоню.

Повернувшись к Антону, продолжил:

– А скорости Алексей еще успеет нанюхаться. Поверь мне, если у парня мазь есть в голове - он поедет, а нет - так ему в руле делать нечего.

Я тогда подумал, что мне очередной раз крупно повезло. Но потом, уже через годы, пришел к твердому убеждению - зерна везения прорастают и дают плоды только на хорошо подготовленной почве.

Четверо суток угол двора, где стояла машина, напоминал муравейник. Мотоциклисты, картингисты, не говоря уже об автомобилистах, в той или иной степени подключились к подготовке моего автомобиля. Создавалось впечатление, что каждому из этих энтузиастов спорта брошен личный вызов и теперь дело их чести достойно ответить на него - доказать свою, а точнее, нашу состоятельность.

За один день машина была разобрана до последнего винтика. Затем каждая деталь подверглась ревизии, доработке, если нужно облегчению, а то и замене. И только потом она возвращалась на прежнее место. Я сам вообще не уходил из клуба. Работал как заведенный. Засыпал часа на три-четыре и только тогда, когда становилось ясно: еще минута - и упаду.

К концу четвертого дня была закручена последняя гайка, в бак под горлышко залит бензин "Экстра", в мотор - масло "Ойлео-ФИАТ" - подарок раллистов. Теперь слово оставалось за Антоном - пуск и настройка двигателя. Он пришел со своим инструментом. Все побросали дела и, как по команде, собрались около машины. Антон не торопился. Он разложил на специально принесенном для него столике фирменный, блестящий хромом "снопоновский" инструмент - мечта каждого спортсмена - и приступил к работе, как заправский хирург.

Только вот ассистентов у "хирурга" не было - он любил работать один. И дело здесь заключалось совсем не в профессиональных тайнах, а просто конечная настройка двигателя без специальной аппаратуры требовала вдумчивости, спокойной сосредоточенности и, как я потом понял, - музыкального слуха.

Кучка, человек до десяти, усталых, в испачканных одеждах ребят сидели рядом с машиной и ждали, а Антон четкими, выверенными движениями доводил дело до конца. И вот он поманил меня пальцем.

– Так, дядя гонщик, иди-ка сюда, - его несколько надменную манеру разговаривать все знали и не обижались, - сядь, пожалуйста, в кабину и нажми красненькую кнопочку.
– За его нарочитой небрежностью в голосе чувствовалось плохо скрываемое напряжение. И не удивительно. Сколько бы ты ни сделал спортивных двигателей, пуск очередного - это его рождение, металл становится живым. В эти мгновения нельзя не волноваться.

Я включил "массу", щелкнул тумблером зажигания, покачал из стороны в сторону рычаг переключения передач и нажал кнопку пуска. Раздался характерный клацающий звук втягивающего реле, взвизгнул, запульсировал стартер, и вдруг как-то сразу возник низкий утробный голос новорожденного.

– Не вздумай газовать!
– Антон сердито показал мне кулак.
– Я сам.

Он плавно увеличил обороты двигателя и, приблизив левое ухо к карбюраторам, прислушался. Достал отвертку и стал их настраивать. Возился минут пятнадцать, потом заглянул в кабину, посмотрел на давление масла, температуру. Опять зашел со стороны моторного отсека, чуть увеличил обороты... послушал. Сказал мне:

– Держи так и не дергай газ.

Сам пошел к выхлопной трубе и стал слушать там. Через некоторое время крикнул:

– Прибавь пятьсот оборотов.

Я прибавил. Он опять долго слушал, потом подошел ко мне.

– Все, дядя гонщик, выключай.
– Антон посмотрел на часы.
– Сейчас восемь ноль-ноль. Тебе ровно сутки на то, чтобы вымыться, отоспаться и собраться. Завтра в двадцать ноль-ноль отбываем в Киев. Я еду с тобой. Двигатель хотя и прикатан, но ты без меня запорешь его в два счета. Знаю я вас - гонщиков! До завтра!

Он стащил меня с сиденья и толкнул в сторону раздевалки.

– Давай, давай... проваливай - без тебя все закончим.