– Что вам нужно?
– спросил Богдасарян спокойно.
– Вы не знаете, кто я такой?

– Это мы знаем, - так же спокойно ответила Лена.

Вместе с Беляковым они усадили Богдасаряна и прикрутили верёвкой к стулу.

Беляков чуть отошёл в сторону.

– Начнём, - сказала Лена.
– Ты был в деле с Ашотом и Павловским. Ты в курсе - чем они занимались. Что за материалы собирал Макаров для Павловского?

Было видно, как связанный хозяин побледнел и напрягся. Он молчал.

– Не понимаешь порусски?
– Лена сунула ему в щёку ствол вальтера.
– По-армянски спросить?

– Зачем вам это?
– выдавил из себя связанный генеральный директор.

С размаху Лена врезала ему рукояткой в зубы. На губах у Богдасаряна проступили тёмные капли.

– У нас совсем мало времени. Я повторяю - что это были за материалы?
– Лена приставила пистолет к его голове.
– Мне стоит только нажать на курок...

В глазах у Богдасаряна появилось выражение - как у быка на живодёрне.

– Хорошо, - вдруг сказал он. Изо рта его потекла кровь.
– Я расскажу всё. Но вы, похоже, ещё не поняли, с кем связались. До вас не доходит, что это за люди...

Он помолчал. Лена не торопила его. Она ждала.

– Речь об оружии, которое идёт из средней полосы России. Идёт на Кавказ.
– Богдасарян замолчал, сплюнул на пол кровь.
– Краснодар - что-то вроде перевалочного пункта. Уже несколько лет это оружие отправляют в Грузию, в Абхазию, в Чечню, в Армению, в Карабах...
– Богдасарян снова замолчал.
– Он смотрел в угол, словно бы воскрешая что-то у себя в памяти.
– Шестого января из Калуги выйдет большая партия медикаментов. Те, кому надо, знают: на самом деле в ящиках будут гранотомёты в комплекте с гранатами. Для Чечни. Но это ещё не всё.
– Богдасарян сделал паузу.

Лена ткнула ему в щёку ствол.

– Дальше, - сказала она.

– Оружие - бракованное. Но знать об этом никто не должен. Ашот был в курсе. Кеворк - тоже. Павловский - нет. Вначале только. Ашот предложил Кеворку изменить конечный пункт регулярной транспротировки и начать переправлять оружие талибам, в Афганистан. Идея принадлежала Павловскому. Он был чем-то вроде мозгов Ашота. Думал за него. Но Ашот ему не вполне доверял, мне кажется. Ашот решил опрокинуть тех людей в Сочи, которым оружие попадало из Краснодара. Он послал своего человека в Афганистан. Тот исчез, но перед этим успел связаться с Ашотом и сообщить, что талибы заинтересовались и предложили за оружие хорошие деньги. Ашот поговорил с Кеворком, Кеворку идея не понравилась. Он вообще не хотел говорить об этом. Боялся. Во-первых, ссориться со своими сочинскими партнёрами, а во-вторых, боялся, что если оружие из Краснодара окажется в Афганистане, то этим заинтересуются Интерпол или разведки с Запада. Но Ашот не хотел уступать. Думаю, у него были ещё какие-то причины. Они с Павловским решили сорвать сделку. Возникла идея рассекретить план транспортировки, и засветить то, что оружие бракованное.

– А разве Ашот не терял на этом деньги?
– перебил Беляков.

– Не знаю, - Богдасарян покачал головой.
– У него всегда были свои соображения. Вобщем, Макаров хотел напечатать в своей газете статью, где он бы раскрыл весь план сделки. Если покупатели узнают о подлоге, поднимется заваруха. Тогда Кеворку пришлось бы думать о новых рынках. Об этом узнал Оганесян. Он приказал Саркисяну убрать Макарова, а заодно - всех, кто хотя бы случайно мог что-нибудь узнать об этой сделке и о бракованном оружии. А когда до Оганесяна дошло, что статью Макарову заказал Ашот...
– Богдасарян посмотрел на Лену.
– Это сделка - на огромную сумму. Они не остановятся, даже если надо будет вырезать пол-Краснодара. Я тоже дал себя в это впутать. Но сейчас вижу, какую сделал глупость. Это не те люди, с кем можно играть в игры. Саркисян - шестёрка. Он ничего не стоит. Оганесян - фигура покрупнее, но и он - не главный. Кто стоят за ним - их много, и они - везде. Нити идут и в Москву, на самый верх. С ними нельзя справиться, их нельзя победить. Они сожрут кого угодно и не подавятся. Они непобедимы и всемогущи...
– Богдасарян замолчал.
– Развяжите меня. Я сказал всё.

– Где материалы Макарова?
– спросила Лена.
– Уже у Саркисяна?

Богдасарян вдруг приподнял голову. Взгляд его засверкал. Директор "Меркурия" смотрел куда-то вдаль и, явно видел там очень много всего, так много, что и рассказать обо всём он бы не смог.

– ...И на их стороне правда, - ни с того ни с сего выговорил он голосом ни то пророка Мухаммеда, ни то древнеегипетского жреца. На их стороне вечная, священная правда. Великая Армения - вот та цель, ради которой стоит пожертвовать жизнью. И это случится. Я умру. Но миллионы сынов Арарата придут следом. Они положат свои молодые жизни на алтарь нашей Великой Цели...

Лена опустила пистолет и отошла назад. А генеральный директор коммерческого банка "Меркурий" все продолжал пророчествовать. По шевелящимся губам Богдасаряна медленной струйкой стекала кровь. Его негромкий голос - голос слепого фанатика звучал в тишине комнаты.

– Вы оба прокляты, - Богдасарян внимательно посмотрел сначала на Лену, потом на Белякова.
– Вы прокляты, как проклят каждый, кто поднял свою руку на великий армянский народ. Вы в чёрном списке армянской нации. От возмездия вам не уйти. Даже в аду вас найдёт и покарает мститель за пролитую вами армянскую кровь...

– Слушай, ты, Заратустра, - Беляков подошел ближе, приподнял пистолет и с силою вдавил дуло в висок Богдасаряну.
– Тебя ясно спросили: где материалы Макарова? У Саркисяна?

Богдасарян закрыл глаза. Потом открыл. И, прошевелив губами, ответил:

– Пока ещё - нет. Хотя, кто его знает... Макаров их отдал Сморчку... Знаешь его?

Со Сморчком Лена знакома не была, но краешком о нём слышала. Старый опустившийся еврей торговал наркотиками и ещё много чем. Поговаривали, что он невероятно богат, но где держит свои капиталы можно было только догадываться. Образ жизни Сморчёк вёл более чем скромный. Одевался он так, что выглядел, как бродяга. Милиция Сморчка никогда не трогала - у него там были свои люди. Хитрый старый дядя знал, с кем надо делиться и - как.