Руслан возвращался из ресторана. Было поздно. Он покачивался и угрюмо напевал что-то из народного балкарского репертуара. Это был невысокий мужчина с усами, как у Дудаева.

Руслан ещё в школе пользовался всеобщим уважением: никто не умел так быстро и незаметно вытащить кошелёк у прохожего на улице. Зная хорошие отношения Руслана с большими людьми из криминального мира, учителя опасались ставить придурковатому и злобному мальчишке низкие оценки. Хотя Руслану было, вобщем-то, наплевать на школу и на учителей: делать карьеру в нормальном мире он не собирался: мир этот существовал для него только как дешёвый придаток, декарация, фон к миру бандитскому. Не больше. Про Руслана ходила легенда, будто он может отключить одним ударом любого. Прямых очевидцев не было, но никто и не опровергал. В свои тридцать четыре года Руслан успел уже дважды отсидеть, и оба раза, как сам он говорил, "по глупости".

Руслан любил пьяные посиделки, кровавый кулачный бой и пухлых, с розовыми попами, мальчишек. Все его уважали и считали настоящим мужчиной.

Оказавшись в подъезде, Руслан чуть не упал. Он удержался, схватившись за ручку двери, и тяжело приподнял себя, не прерывая куплета старинной балкарской песни. Отпирая квартиру, услышал, как пронзительно и тяжело звенит телефон. Руслан бросил дверь открытой и направился в спальню... Но тут он остановился: его нетрезвому сознанию представилось вдруг, как что-то тёмное и неясное быстро, словно ночной ветер, проскочило с лестничной площадки в квартиру. Руслан помотал головой: с галлюцинациями он уже имел дело и не только на пьяную голову - знал, что вещь это нехорошая: не знаешь, где реальность, а где химеры, рожденные в больных мозгах самого Руслана.

Он прошёл в спальню. Телефон разрывался. Руслан схватил трубку.

– Алё! Чё, спал там? Разбудил?
– Это был Миша.

– Нет... Не спал...
– с трудом выговаривал Руслан, внимательно слушая каждое своё слово.

– Чё, бухой?..

– Чуть-чуть... чуть-чуть выпил... В кабаке сидели...

– Блин... Ты - не чуть-чуть... Понимаешь, чё я говорю?..

– П-понимаю.

Это было не совсем правдой. Руслан понимал только отдельные слова, которые словно встревоженные нечёткие призраки выплывали из хмельного тумана.

– Гасана замочили. Понимаешь? Щас стрелка. В "Южном". Там Альберт будет. Он сказал, чтоб я тебе позвонил. Понял?

– Гасана замочили... Альберт будет в "Южном"... Сказал, чтоб позвонил...

– Короче, Руслан. Иди в душ. Щас иди. Холодный душ сделай, понял? Холодный. Я за тобой заеду через двадцать минут. Быстро давай! Холодный! Понял?

– Да, понял, - с трудом ответил Руслан.
– Теперь он действительно понял.

Руслан положил трубку и в этот момент шею ему мгновенно облепил извилистый и упругий, словно змея, шнур. Шнур впился тяжело, сильно - и так быстро, что Руслан не успел его перехватить рукой.

Миша - высокий и крепкий парень, чернявый, лет двадцати пяти на вид, крутил руль, нервно поглядывая на свои часы. Его "Тойота" быстро бежала по пустым улицам, игнорируя светофоры и дорожные знаки. Эту "Тойоту" знает и уважает вся нальчикская милиция - какой патрульный посмеет её остановить? Позади оставались ночные улицы и перекрёстки Нальчика - деревья, серые, похожие друг на друга дома и одинокие, затерявшиеся в темноте прохожие. Время у Миши ещё имелось, но он хотел добраться до Руслана как можно скорее. Кто знает - возможно, того ещё надо будет приводить в чувство.

Никаких предчувствий у Миши не было. Вообще никаких. Миша думал совершенно о другом. Поднимаясь наверх по лестнице, он ещё прикидывал, что будет делать, если застанет Руслана беспробудно дрыхнущим.

Дойдя до двери, остановился - дверь была приоткрыта. Вот здесь Миша почувствовал недоброе. Он перевёл дух. Бесшумно достал пистолет. Пальцем осторожно взвёл курок.

Держа пистолет в вытянутой руке дулом вниз, Миша толкнул дверную ручку. "Всё в порядке, - говорил он себе.
– Всё в порядке. Просто козёл этот спьяну дверь бросил..."

То, что Миша увидел в комнате, заставило его остолбенеть на мгновение. Руслан - точнее то, что когда-то было Русланом - висело под потолком, рядом с люстрой. Пальцы скрючились, шею плотно стягивала натянутая верёвка. Почерневшее лицо надулось, глаза были тяжело закрыты. Под ногами, застывшими в воздухе, поблескивала смердящая лужа.

Миша покачал головой. Потом, вскинув дуло, развернулся. В квартире явно уже никого не было.

Миша один тут.

Один.

Оля отложила книжку. Голова у неё мерно гудела от непрерывного четырехчасового чтения. Книжка нызывалась "Поединок". Роман Куприна. Оля читала только классику и презирала современных авторов. "Вся лучшая литература уже написана", - говорила она, делая при этом умное лицо.

Читала Оля много. Она была записана в несколько библиотек и прочитывала любое произведение классического автора, какое бы ей ни попалось. Оля хотела обратно родиться где-нибудь в восемнадцатом столетии, но только чтобы обязательно аристократкой (на иное происхождение она была не согласна). Зажмурившись, Оля представляла себя в шикарном платье посреди сверкающего огнями бала, в окружении предупредительных кавалеров - красивых до умопомрачения.