Наконецъ пріхали и сами миссъ Вилльсы; а вмст съ тмъ со всхъ сторонъ начались подробнйшія справки. Домъ былъ образецъ частоты и опрятности; такъ точно были и четыре сестрицы миссъ Вилльсы. Каждый предметъ въ дом отзывался формальностью, принужденностью и холодностью; тоже самое замчалось и въ сестрицахъ. Никто еще не замчалъ, что хотя бы одинъ стулъ всей мебели былъ передвинутъ съ одного мста на другое; никому не случилось видть и того, что хотя бы одна изъ сестрицъ перемнила свое мсто. Он всегда сидли на тхъ же самыхъ мстахъ и занимались всегда той же самой работой и въ т же самые часы. Старшая миссъ Вилльсъ любила вязать, вторая — рисовать, a остальныя дв — разъигрывать фортепьянные дуэты. По видимому, он не имли отдльнаго существованія, но какъ будто дали другъ другу клятвенное общаніе провести эту жизнь вмст. Это были три нераздльныя граціи, съ присоединившейся къ нимъ впослдствіи четвертой граціей, — три судьбы, съ придаточной сестрицей, — сіамскіе близнецы, помноженные на два. Становилась ли старшая миссъ Вилльсъ желчна — и въ ту же минуту разливалась жолчь y остальныхъ трехъ сестрицъ. Сердилась ли на что старшая сестрица — и лица прочихъ сестрицъ немедленно выражали гнвъ. Короче сказать, все, что бы ни длала старшая сестрица, длали и другія три сестрицы, и все, что бы ни длалось посторонними людьми, подвергалось крайнему ихъ неодобренію. Такимъ-то образомъ прозябали четыре сестрицы. Гармонія полярныхъ странъ ни на минуту не нарушалась между ними; a такъ какъ он удостоивали своимъ посщеніемъ ближайшихъ сосдей, a иногда и съ своей стороны оказывали гостепріимство, то холодъ помянутыхъ странъ невольнымъ образомъ разливался и между тми лицами, на которыхъ падалъ ихъ выборъ. Прошло три года въ этомъ неизмнномъ положеніи четырехъ сестрицъ, какъ вдругъ случился феноменъ, вовсе непредвиднный и въ своемъ род весьма необыкновенный. Сестрицы Вилльсъ вдругъ начали обнаруживать признаки наступающаго лта; полярный холодъ постепенно началъ, отходить, и наконецъ наступила совершенная оттепель. Возможно ли это, чтобъ одна изъ четырехъ сeстрицъ ршилась выйти замужъ!

Откуда, когда и какимъ образомъ явился женихъ? что бы именно могло подйствовать на бднаго человка? или какимъ логическимъ способомъ четыре сестрицы успли убдить себя, что если одному мужчин невозможно жениться на всхъ ихъ вмст, то ему очень легко жениться на одной? Вотъ вопросы, до того для васъ трудные, что мы, при всемъ нашемъ желаніи разршить ихъ, не ршаемся на этотъ подвигъ. Намъ извстно только одно, что визиты мистера Робинсона (оффиціяльнаго джентльмена съ хорошимъ жалованьемъ и съ небольшимъ состояніемъ) принимались со стороны сестрицъ съ особеннымъ снисхожденіемъ, что четыре сестрицы пользовались надлежащимъ уваженіемъ со стороны мистера Робинсона, что сосди сходили съ ума отъ затрудненія открыть, которая изъ четырехъ сестрицъ была счастливая волшебница и что затрудненіе, которое они испытывали въ разршеніи этой задачи, нисколько не уменьшилось слдующимъ чистосердечнымъ признаніемъ старшей сестрицы: "мы выходимъ замужъ за мистера Робинсона."

Согласитесь, что это дло весьма необычайное. Четыре сестрицы до такой степени были тсно связаны между собою, что любопытство нашего прихода, въ томъ числ и старой лэди, было возбуждено до нельзя. Замужство четырехъ сестрицъ сдлалось главною темою разговора во всхъ гостиныхъ; во всхъ столовыхъ и даже за карточными столами. Старый джентльменъ, любитель шелковичныхъ червей, не замедлялъ выразить свое ршительное мнніе, что мистеръ Робинсонъ принадлежалъ къ азіятскому племени, и потому намренъ взять за себя цлое семейство; на это замчаніе прочіе слушатели весьма серьёзно покачивали головами и называли это дло чрезвычайно таинственнымъ. Вообще, въ приход надялись, что все это кончится прекрасно. Правда, тутъ очень много страннаго, ни съ чмъ несообразнаго; но вдь нельзя же безъ всякихъ основаній выражать свое мнніе; при томъ же миссъ Вилльсы уже и сами пожилыя лэди и могутъ, кажется, безошибочно располагать своими дйствіями, и что за тмъ каждый долженъ знать свое дло и не мшаться въ чужія дла и такъ дале.

Наконецъ, въ одно прекрасное утро, около осьми часовъ, къ дверямъ дома четырехъ сестрицъ подъхали дв наемныя кареты. Мистеръ Робинсонъ прибылъ туда десятью минутами раньше. На немъ былъ фракъ свтло-голубого цвта и толстые каразейвые панталоны, блый галстухъ, бальные башмаки, лайковыя перчатки. Его пріемы и его обращеніе, судя по показанію горничной изъ 23 нумера, которая подметала въ это время лстницу, обнаруживали сильное душевное волненіе. Основываясь на томъ же показаніи, намъ извстно и то, что на кухарк, отворявшей дверь мистеру Робинсону, пришпиленъ былъ огромный блый бантъ къ блому же чепчику, совсмъ не похожему на повседневный головной уборъ, которымъ сестрицы Вилльсы безъ всякаго состраданія старались обуздывать непостоянство вкуса въ женской прислуг вообще.

Извстіе о прибытіи жениха быстро разнеслось по всей улиц. Очевидно было, что торжественное утро наконецъ наступило; вс сосди размстились за оконными ширмочками и съ замираніемъ сердца ожидали, чмъ это все кончится.

Но вотъ дверь дома сестрицъ Вилльсъ отворилась, и въ то же время отворилась дверь первой наемной кареты. Два джентльмена и дв лэди — вроятно, домашніе друзья — одинъ за другимъ попрятались въ карету, свернули ступеньки, хлопнули дверцы, — и первая карета тронулась; на ея мсто подъхала вторая карета.

Уличная дверь снова отворилась; нетерпніе и душевное волненіе сосдей выходило изъ предловъ. На улиц показались мистеръ Робинсонъ и старшая миссъ Вилльсъ.

— Ну, я такъ и думала! сказала лэди изъ 19 нумера. — Я всегда и всмъ говорила, что старшая выходитъ замужъ: такъ оно и есть.

— Вотъ ужь я никакъ не ожидала этого! воскликнула молоденькая барышня изъ No 18, обращаясь къ подруг своей изъ No 17.

— Неужели, душа моя! возразила барышня изъ No 17 барышн изъ No 18.

— Фи! какъ это забавно! воскликнула старая два, неопредленнаго возраста, присоединяясь къ общему разговору, изъ No 16.

Но кто можетъ изобразить удивленіе улицы Гордонъ, когда мистеръ Робинсонъ съ одинаковою вжливостью пересажалъ въ карету всхъ двицъ Вилльсъ, одну за другою, и наконецъ самъ, согнувшись подъ острымъ угломъ, скрылся къ сестрицамъ. Дверцы хлопнули, и вторая карета рысцей покатилась за первой каретой, a первая карета рысцей же катилась къ приходской церкви. Кто можетъ изобразить замшательство присутствующихъ, когда вс сестрицы Вилльсъ преклонились передъ алтаремъ на колни? или кто можетъ описать наступившее всеобщее смущеніе, когда при окончаніи брачнаго обряда со всми миссъ Вилльсъ сдлалась истерика и когда священное зданіе огласилось ихъ соединенными воплями?

Такъ какъ посл этого достопамятнаго событія четыре сестрицы и мистеръ Робинсонъ продолжали обитать въ томъ же самомъ дом, и такъ какъ замужняя сестрица никогда не являлась въ общество безъ прочихъ сестрицъ, то мы не ручаемся, чтобы сосди когда нибудь открыли между сестрицами настоящую мистриссъ Робинсонъ. Но одно весьма интересное обстоятельство, которое время отъ времени случается въ самыхъ лучшихъ семействахъ, помогло имъ сдлать окончательное открытіе. Прошло девять мсяцовъ, и жители улицы Гордонъ, смотрвшіе на это дло съ недавняго времени совсмъ съ другой точки, начали съ таинственнымъ видомъ поговаривать между собою и выражать свое сожалніе насчетъ здоровья мистриссъ Робинсонъ, то есть самой младшей изъ сестрицъ. Около девяти и десяти часовъ каждаго утра y дверей сестрицъ Вилльсъ безпрестанно показывались слуги съ посланіями слдующаго рода: "мистриссъ такая-то свидтельствуетъ свое почтеніе и желаетъ знать, какъ чувствуетъ себя мистриссъ Робинсонъ!" Эти вопросы обыкновенно сопровождались такимъ отвтомъ: "поклонитесь вашей госпож и скажите, что мистриссъ Робинсовъ чувствуетъ себя не хуже вчерашняго." Фортепьяно въ дом ceстрицъ Вилльсъ давно уже замолкло, вязальныя иголки отложены въ сторону, рисовка остается въ страшномъ небреженіи; вмсто всего этого любимымъ занятіемъ всего семейства сдлалось шитье блья такихъ крошечныхъ размровъ, какіе только можно представить себ. Прежній порядокъ въ гостиной совершенно нарушился, и еслибъ вы вздумали зайти туда утромъ, вы непремнно увидли бы на стол, подъ небрежно накинутымъ листомъ старой газеты, два или три миніатюрные чепчика, едва не больше тхъ, которые длаются для куколъ средняго роста; увидли бы, можетъ быть блую рубашечку, не слишкомъ широкую, но зато непропорціонально длинную, съ крошечной манишкой вверху и широкимъ кружевомъ внизу; a однажды мы видли на томъ же стол длинный и широкій бантъ, съ синими каймами, употребленіе котораго мы ни за что на свт не могли отгадать. Спустя немного, мы узнали, что къ мистеру Даусону, медику-хирургу и аптекарю, который живетъ на ближайшемъ углу, и y котораго въ одномъ окн красуется нсколько разноцвтныхъ фіяловъ, стали стучаться по ночамъ чаще обыкновеннаго; a однажды ночью мы не на шутку испугались, услышавъ, въ два часа ночи, что y дверей мистера Робинсона остановилась наемная коляска, изъ которой вышла толстая пожилая женщина, въ салоп и ночномъ чепц, съ узелкомъ въ одной рук и калошами въ другой; по всему видно было, что ея подняли съ постели во какому нибудь чрезвычайно экстренному случаю.