Однако известность имеет свои преимущества. Один из посетителей Храма — Антон ЛаВей, глава Церкви Сатаны (узаконенной в США). ЛаВей, которому нравится идея TOPY, кажется готов передать неоперившемуся издательскому подразделению Храма права на издание в Великобритании его неопубликованных книг, таких как его довольно бестолковая «Сатанинская Библия».

Другое знакомство Дженезиса, возможно, поможет выпустить на лейбле Храма ранние «звуковые эксперименты» «Velvet Underground», в другом случае речь идет о правах на издание избранных сочинений Теренса Селлерса.

Этот писатель однажды столкнулся с Пи-Орриджем в лондонском кафе и был представлен Питеру Гетти, прилетевшему на «Конкорде» из Нью-Йорка, чтобы взять интервью у Пи-Орриджа для своего «Evergreen Review». Питер, который в день своего 25-летия унаследует изрядный кусок фамильного состояния, отвез своего измученного бедностью собеседника на самолете на несколько дней в Париж, а Джен отплатил ему за услугу, познакомив Гетти с человеком, написавшим некоторые из картин, висящих над каминами дома у обоих — Брайоном Гайсином.

Убежденный беккетианец (если таковые существуют), в настоящее время Питер пишет пьесу. Поскольку он не гонится за прибылью, эту вещь наверняка разнесут критики за отсутствие «страсти» или какой-нибудь другой высосанной из пальца ерунды, безотносительно к достоинствам произведения, просто потому, что общество не может поверить в то, что создается в чисто творческих целях — считая это потаканием слабостям, несмотря на то, что, как это ни смешно, его мотивации должны быть самыми чистыми и бескомпромиссными.

Сингл «Процесса», однако, был раскритикован согласно этой извращенной логике. Он не претендовал ни на что кроме любовной дани уважения поп-музыке, независимо от того как это было сделано. Стиль шестидесятых, с их невинным идеализмом Фермы Язгура (имеется в виду ферма, где в 1969-м году состоялся фестиваль Вудсток — прим. ред.) теперь, сквозь временную перспективу выглядящих круче, сейчас интересует Джена и в музыкальном, и в духовном отношении. Так же как в свое время экзотические напевы Мартина Денни, соединенные Пи-Орриджем в неравном браке с техно-попом Дюссельдорфа, стали источником дальнейшей работы TG, «Psychic TV» сейчас проходят стадию эксцентрического эйсид-хауса, в противопоставление сотрясениям пост-панка. Настроение, нашедшее отражение и в нынешнем стиле одежды Пи-Орриджа.

Прежний, милитаристский имидж Храма — суровый, в черных и серых тонах, устрашающе выбритый и брутальный, был представлен (вполне намеренно) как мода. Храм, стремящийся быть свободной ассоциацией, заинтересованной в «Индивидуальности», принял униформизм, чтобы проверить частную и общественную реакцию на него. Чтобы сыграть в озорную игру с модой, сводя ее на нет. Точно так же, как Храм играет с поведенческими моделями, предлагаемыми организованной религией.

Теперь черные рубашки и камуфляжные куртки, значки, напоминающие фашистские, и скрипучие «Доктор Мартен'с», создававшие у обывателей ложное впечатление, что Британское Движение наводнило задворки Ист-энда, канули в небытие. (Идея заключалась в том, чтобы отдать должное Дизайну и Имиджу и вырвать назад мощный образ, узурпированный нацистами. Но большинство людей истолковали это неверно: модные левые обвинили Пи-Орриджа в том, что он фашист, и в это же время на него неоднократно нападали правые скинхеды, обзывавшие его «жидом»).

Ныне для Пи-Орриджа, уставшего от монотонной лондонской копоти, автомобильных пробок и дождей, бородатых социалистов, белых шлюх на высоких каблуках и акров серых муниципальных домов, всё стало прекрасно и светло. Но так было не всегда. Как-то раз TG наняли дизайнера одежды, своего друга Лоренса Дюпре, чтобы он разработал для них собственный камуфляж (можно приобрести сотни различных видов камуфляжа со всего мира, и у Пи-Орриджа имеется неплохая коллекция, но группа хотела уникальный). Он предложил жесткий, угловатый дизайн в черно-бело-серых тонах. TG сшили эти костюмы и частенько выступали в этой униформе — «урбанистическом камуфляже». Сейчас, протестуя против окружающей серости, Пи-Орридж зачастую щеголяет в шелковом сари, пурпурных слаксах и с длинным конским хвостом, переплетенным разноцветными шерстяными прядями.

Дженезис многозначительно именует этот стиль — «Гиперделия», смесь психоделии и модернизма. Теперь Храм говорит о «Гневной Любви», объединении мирного идеализма хиппи и воинственных, неистовых протестов ситуационистов 1968 года. Избирательная любовь, оправданный гнев, рождающийся из полного крушения надежд.

Для Джена Гневная Любовь — позывные нового, реалистического радикализма. «Радикализм — это то, что ты делаешь, а не то, как ты выглядишь. Радуйтесь и действуйте! Не разрушайте, не расчленяйте, не расставляйте силков… Радикализму дает силу строительство, а не разрушение. Каждый день это общество совершает массовое убийство. Оно убивает воображение, потенциал, возможности людей всех возрастов и полов, но более всего это сказывается на молодых. Им предлагают убивать время Крэком, убивать оптимизм сарказмом и гипнотизировать себя смертью, постоянно рядясь в Черный».

Гневная Любовь — это видение Тимоти Лири, сталкивающееся с непробиваемым предметом — жестокой реальностью тэтчеровской Британии. Как пишет Пи-Орридж в Бюллетене Храма: «ВКЛЮЧИСЬ (контроль), НАСТРОЙСЯ (на Себя), ОТРУБИСЬ (от Контроля)… МЫ ЛЮБИМ, но так, как это можно делать в 80-е. Мы ЛЮБИМ борьбу, мы ЛЮБИМ надежду… Мы чувствуем ГНЕВ по очевидным причинам».

Гневная Любовь означает — Хватит Вредить Друг Другу. Не потому, что это «хорошо», а потому, что это пустая трата времени. Это отклонение от истинной борьбы. Борьбы каждого индивида. Борьбы против самодовольства, пуританизма, однообразия, предубеждения, вины, страха, ограничений. Борьбы против социальных проявлений КОНТРОЛЯ.