К их удивлению, многие пациенты, подвергшиеся лечению акупунктурой, сообщали, что завязали с героином без обычных ужасающих ломок, так же выяснилось, что некоторые курильщики и алкоголики с помощью акупунктуры излечивались от своих пагубных пристрастий. Работая в этом направлении и зная, что наркотики, такие как опиаты, действуют, потому что их химическое воздействие сходно с тем, что производят вырабатываемые мозгом эндорфины, Паттерсон искала способ, с помщью которого можно было бы стимулировать мозг вырабатывать больше собственных «галлюциногенных» химических препаратов. Это, считала она, сможет заменить искусственные, внешние наркотики и таким образом избавит от страданий наркоманов, умоляющих о дозе. Когда эндорфины будут произведены, их уровень может быть затем снижен до более обычного уровня, оставляя наркоманов чистыми от наркотиков и свободными от воздействия ломки.

В Гонконге ее озарило, что выработка эндорфинов должна стимулироваться электро-акупунктурным воздействием, и она приступила к исследованиям и развитию своих идей, до тех пор пока она, в конце семидесятых, не придумала Черный Ящик. Маленькие электроды прикрепляются к сосцевидным нервным центрам за ушами, и сквозь них пропускается слабые электрические разряды, менее 100 милливольт. Частота электрических разрядов варьировалась в ходе экспериментов с разными пациентами, чтобы обнаружить внутренние частотные каналы, которые воздействуют на мозг, заставляя его вырабатывать больше эндорфинов. Натуральный «приход», и героин становится не нужным.

Если верить таким пациентам, как Бой Джордж и «Стоунз»-Кит Ричардс, Черный Ящик работает. Они-то должны это знать, и если они и Паттерсон правы, тогда стоит задуматься о широком применении этой технологии, мало чем отличающейся от того, о чем я рассказывал ранее, в связи с мыслящим-обладающим воображением домашним компьютером Тимоти Лири. А именно простым включением настройки маленького черного «уокмена» мы можем влиять на уровень наших внутренних нейрологических наркотиков, мы можем достигать разных психических состояний, и испытывать оргазмический экстаз без каких-либо дополнительных усилий.

Но пока районы Нью-Йорка полны жертв куда менее безопасных наркотиков, и тебе приходится смотреть на это, когда идешь вечером по улицам. Семьдесят процентов преступлений в Нью-Йорке связаны с наркотиками. Тем не менее, как говорила Кэти Экер, по большей части улицы, которые выглядят устрашающе, потому что походят на декорации тысяч полицейских телесериалов и фильмов, считаются сравнительно безопасными. Истощенные наркоманы, пьянчуги и пятнадцатилетние кокаинисты не столь пугающи или интересны, как банды пьяных болельщиков «Рейнджерз» на пароме «Sealink» и не такие беспокойные, как нью-йоркские уличные банды, которые, к счастью, в основном обращают насилие против членов других банд.

Впечатление от Манхэттена, как от сравнительно безопасного для приезжего города, подтверждается Квентином Криспом, моим компаньоном за ланчем, который, прожив большую часть жизни в Лондоне, теперь вот уже десять лет живет в комнате в шумном доме в Нижнем Ист-Сайде.

Сейчас, в свои восемьдесят, Квентин выглядит величественным и спокойным, как тарелка суши, и продолжает, потягивая полпинты сцеженного «гиннеса» и ковыряя в пастушьем пироге, последние два часа очаровывать меня своими байками о Жизни, Вселенной и Всем ПРОЧЕМ.

Некогда «Официальный Гомосексуал» Англии, а теперь заслуженно знаменитый «Международный Иностранец», Крисп — человек, привнесший искусство в свою Жизнь, больше чем на чью-либо стену. Квентин был, и всегда будет, на тысячу лет вперед нью-йоркского авангарда, который окружает его, потому что придуманный им стиль жизни и созданная им вселенная куда более вдохновляющи и общественно-значимы, чем любой объект из художественной галереи.

В чем, по-вашему, разница между жизнью в Лондоне и Нью-Йорке?

«Ну, когда я приезжал туда в последний раз, я тогда думал, что это будет ПОСЛЕДНИЙ РАЗ — я был на шоу, и кто-то из публики спросил меня, заметил ли я какие-нибудь перемены, с тех пор как был здесь последний раз. И я сказал — вы стали лучше, и они зааплодировали. А потом я сказал: «Вы стали больше походить на американцев», — и они засмеялись, очень натужно. Но они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стали более американскими».

Здесь вся разница в отношении, но возможно для вас эта разница заметна, из-за того, кто вы есть. Знаменитости здесь очень важны, если бы вы были неизвестным человеком, возможно, они обращались бы с вами иначе. Здесь вы на ТВ.

«В этом-то и сложность. Я никогда не был другим!.. Но, когда я жил в Англии, мне приходилось не сладко. Все заявляли, что я это заслужил. Когда я начал появляться на телевидении в Англии, враждебность по отношению ко мне возросла. Я задумался над этим и решил, что дело в том, что они думают: «Почему этого старого придурка показывают по телевизору? Я могу порассказать вещи поинтереснее, чем он, но МЕНЯ никто на телевидение не приглашает». И чем чаще я появлялся на ТВ, тем больше их это злило. И в Англии я каждый день получил примерно с полудюжину звонков с угрозами моей жизни. Когда я перебрался сюда, все изменилось. Чем чаще я появляюсь на ТВ, тем более любезны становятся люди».