– Мы поедем вместе, – сказал он. – Ты отправишься сегодня вечером, а я – завтра ночью. С кем ты связан в Пекине? – МакДермида все больше интересовала личность человека, который не только отправил субмарину следить за «Джоном Кроувом», но и сумел убедить ее капитана подготовиться к боевым действиям на основании неподтвержденных данных о намерениях американских десантников тайно проникнуть на борт сухогруза.

Фэн приподнял бровь:

– Вы не платите мне за имена. Вы платите мне за то, что я выполняю работу.

– Я плачу тебе за то, чтобы ты делал все, что я тебе велю, черт побери!

– Никто не платит мне так много, «тайпан», – с пренебрежением заметил Фэн.

МакДермид свирепо воззрился на него, однако лицо китайца оставалось бесстрастным. Люди вроде Фэн Дуня были для МакДермида пешками, он не мог без них обходиться, но отводил им в своих замыслах весьма ограниченную роль. Он уже два десятилетия нанимал таких фэн дуней для разнообразных операций, разыскивая по всему миру через подпольные сети наемников, специальных агентов и убийц, которые выживали не только благодаря силе, выносливости и умению, но и связям. Эти люди старательно берегли свои полезные знакомства.

– У «Альтмана» есть холдинги в Чунцине, – заговорил наконец МакДермид, решив отложить на время вопрос о связях Фэна. – Попроси своего пекинского друга добыть для меня разрешение отправиться туда по делам. Разумеется, документы нужны мне безотлагательно.

– А деньги?

– Я распоряжусь собрать необходимую сумму.

– Вы отдадите им два миллиона долларов? – В голосе Фэна послышалось изумление.

МакДермид кивнул:

– Без денег Ли Коню не обмануть. Вдобавок два миллиона – мелочь по сравнению с тем, что я надеюсь получить в случае успеха.

– Вы не боитесь, что наличные деньги соблазнят меня или моих людей?

– Разве я должен бояться? – МакДермид изучающе смотрел на китайца. – Когда все это закончится, ты получишь солидную премию.

– Ваша щедрость у всех на слуху, – негромко произнес Фэн. – Я подготовлю свою группу и достану для вас проездные документы, «тайпан».

МакДермид смотрел вслед уходящему Фэну. В слове «тайпан» ему вновь почудился вызов.

Деннис Киавелли срезал со стеблей зеленые головки бок-чоя и бросал их в тележки, которые катили вдоль длинных овощных грядок заключенные старшего возраста. Стояла необычайно жаркая для сентября погода, и капитан обливался потом. Работа была изнурительная, но она не требовала умственных усилий, и у Киавелли было достаточно времени осознать, какое это счастье – быть солдатом, действующим во вражеском тылу, а не батраком, который гнет спину в поле.

Послышался едва уловимый шепот:

– Старика переводят.

– Когда?

– Завтра, – ответил охранник, проходя вдоль гряды.

– Куда?

– Не знаю. – Охранник удалился за пределы слышимости и продолжал шагать вперед. С его плеча дулом вниз свисал старый карабин марки «56».

Что стряслось? Неужели он совершил ошибку? Киавелли принялся яростно рубить бок-чой. Неужели кто-то из охранников выдал Тейера? Но тогда старик уже исчез бы из колонии, а самого капитана подвергли бы допросу или убили. Он вспомнил слова Тейера: «Меня продержали в застенках слишком долго, чтобы признать, что я вообще был в их руках». Сейчас, когда возникла перспектива подписания договора по правам человека, кто-то, должно быть, вспомнил, что в Китае до сих пор держат по крайней мере одного американского заключенного. Вероятно, его собрались перевести, чтобы изолировать вновь и спрятать там, где его никто никогда не найдет.

Киавелли должен был предупредить Клейна. Как только раздался сигнал к обеду, заключенные выстроились в колонну и охранники повели их к грунтовой дороге, на которой ждал фургон с пищей. Топчась на месте, Киавелли тянул время до тех пор, пока с ним не поравнялся один из политических заключенных-уйгуров.

– Мне нужно передать весточку на волю, – шепнул капитан.

Уйгур кивнул, не глядя на него.

– Передай своему человеку, что завтра утром Тейера увезут из колонии. Пусть он запросит инструкции.

Уйгур, не ответив, взял миску с обедом и присоединился к группе своих соплеменников, сидевших на обочине. Киавелли со своей порцией устроился в тени приземистого дуба. Он был одним из двух иностранцев в колонии, и никто из заключенных не хотел обедать вместе с ним, опасаясь подозрений в том, что Киавелли внушает им чуждые политические идеи.

Капитан лихорадочно перебирал в уме варианты, терзаясь дурными предчувствиями, но все же заставил себя поесть. Он сомневался в том, что Клейн успеет организовать спасательную операцию, а значит, у него оставался единственный выход – попытаться собственными силами освободить Тейера до наступления утра. В результате они окажутся на открытой равнине, за ними начнет охотиться китайская армия, а местные жители слишком запуганы, чтобы можно было рассчитывать на их помощь. Такое развитие событий не внушало Киавелли оптимизма.

Уединившись в комнате у заднего фасада резиденции ЦРУ, Джон связался с Клейном по сотовому телефону.

– Господи, Джон, это ты? – В голосе шефа «Прикрытия-1» явственно слышалось облегчение.

– Да, я жив, и у меня много новостей.

– Не сомневаюсь в этом. – Клейн задышал прерывисто и хрипло, как будто переполнявшие его эмоции мешали ему говорить. Потом он взял себя в руки и произнес своим обычным повелительным тоном: – Докладывай все с самого начала.