— Давай, топай! — хмуро сказал один из гвардейцев. Молодец, направление движения он показал свободной рукой, в то время как лезвие сабли было направлено на меня. Хорошо, посмотрим, что они там придумали. Я бодро зашагал по коридору. Повели меня не вверх, а на два уровня вниз. Путь закончился в просторном помещении с низким потолком. Конвой выстроился полукругом у стены, а мне предложили сесть на пол, прикрытый ободранным паласом. Только сейчас лучники ослабили тетивы.

Я сел, скрестив ноги, и стал с интересом осматриваться. Помещение явно являлось пыточной. В дальнем углу установлено некое подобие дыбы. В противоположном горит жаровня. Из огня торчат ручки нескольких инструментов. Остальные приспособления аккуратно разложены на низеньком длинном столике. Увидев их, я даже привстал, чтобы рассмотреть повнимательней. Придумают же люди! Поцокав языком от восхищения, я снова занял прежнюю позу.

— А ты интересный человек, Винтер! — раздался рядом знакомый густой баритон. Корбан-Гирей незаметно и бесшумно вошел через узкую боковую дверь. — Другие при виде этих штучек срут под себя от ужаса, а тебе, я смотрю, даже понравилось!

— Вернусь домой, обязательно заведу у себя что-нибудь похожее, — ответил я.

Хан удивленно посмотрел на меня, но промолчал. С ним явилось еще четверо гвардейцев, сноровисто расстеливших на небольшом возвышении у стены пушистый ковер, и зверовидного вида мужик, очень похожий на моего доброго надзирателя. Судя по тому, что брат-близнец неандертальца сразу начал перебирать пыточный инструмент, он являлся палачом.

— Ну, с чего начнем? — спросил Корбан-Гирей, вольготно развалившись на своем ложе. — Ахмат всегда начинает с выдирания ребер раскаленными щипцами, а я предпочитаю подпаливание мошонки. И тот и другой способы быстро приводят к положительным результатам!

— А у вас есть «испанский сапожок»? — лениво поинтересовался я.

— Кажется, нет! А, Ахмат? — хан посмотрел на палача. Тот отрицательно помотал головой. — Нет, Винтер, отсутствует! А что это такое?

Я подробно объяснил. Корбан-Гирей тоже поцокал языком от восхищения. Ахмат обиженно засопел носом и отошел к жаровне.

— Придумают же люди! Вот что значит Европа! Ну, мы уж по-простому, по старинке, — сказал хан и тут же без паузы добавил: — взять!

Гвардейцы бросились на меня, как голодные акулы на добычу. Я отбивался, применяя все свое мастерство. Но силы были неравны. Меня скрутили и распяли на дыбе. Слегка приподнявшись, я с удовлетворением оглядел место схватки. Двоим воинам я сломал носы, одному — ногу в колене, еще двоим вывихнул руки. А уж синяки и ссадины все схлопотали в немереных количествах.

— Что, суки, получили? — торжествующе сказал я.

Но в следующей момент все торжество от проведенной драки вылетело у меня из головы. Лохматый Ахмат прижал к моему бедру раскаленную железку. Это только герои боевиков мужественно скрипят зубами при пытках. Я так заорал от боли, что даже привыкшие ко всему татары шарахнулись в разные стороны.

— Проняло? — участливо спросил Корбан-Гирей, когда я, немного отдышавшись, стал поливать всех шестиэтажным матом. — Ахмат, повтори!

Палач снова прижал к моему телу раскаленный дрын. На этот раз он подержал железку на несколько секунд подольше. Потом еще и еще. К тому же этот гад старался надавить посильнее, прожигая кожу и мышцы чуть ли не до костей. На второй минуте я сорвал связки и теперь только хрипел.

— Достаточно, Ахмат! Мне кажется, Винтер все понял! — мягко сказал хан. Палач отошел к жаровне. Корбан-Гирей вкрадчиво продолжил: — А, Винтер? Теперь тебе ясно, что церемониться с тобой мы не будем? А ведь это только начало, продолжение может оказаться более занимательным!

— Падла! — прошептал я. Все тело горело, словно опущенное в крутой кипяток. Перед глазами плавали кровавые круги. — Ну, попадись ты мне!

— Упорствуешь, Винтер? — Голос хана журчал, словно далекий ручей. — А ведь ты можешь облегчить свою участь, если ответишь на несколько моих вопросов! Обещаю тебе легкую смерть от моей руки! Вот это ружье нашли притороченным к седлу твоего коня! — хан поднес к моему лицу «пищаль». — Это из него ты положил сотню моих гвардейцев! Скажи мне, как оно работает!

— Хрена тебе лысого, татарская морда! — выдохнул я. Хан изменился в лице.

Неожиданно в дальнем углу пыточной развернулось «окно». Возникшая в проеме фигура вскинула автомат. Прошелестела короткая очередь. Окружающие меня татары словно взорвались изнутри. Хану гиперскоростной пулей оторвало ногу. Человек, облаченный в матово-черный «Юшман», неторопливо подошел к дыбе и несколькими взмахами десантного ножа освободил меня.

— Чего так долго? — буркнул я вместо «спасибо» и, кряхтя от боли, восстал с «ложа смерти». Подняв с пола свой автомат, я неловко пнул босой ногой корчащегося Корбан-Гирея и спросил спасителя: — А эту сволочь ты мне решил оставить? Отличный подарок!

Человек в бронекомбезе кивнул, откидывая забрало шлема. Я в полном обалдении уставился на его лицо. Очень знакомая физиономия. Именно ее я каждый день, бреясь, видел в зеркале.

— Мне показалось, что тебе будет приятно самому прикончить этого гада, — улыбаясь, сказал мой двойник.

— Это у меня глюки от переутомления пошли, что ли? — задумчиво сказал я и протянул руку к подбородку собеседника, чтобы проверить на ощупь данные, полученные от зрения. Двойник немедленно цапнул меня зубами за палец. Я ойкнул, а он расхохотался.