Когда я решил идти, на улице потеплело так, что снег, пока падал, успевал превращаться в капельки дождя.

Эта прогулка до Имре была ужастна.

У меня не было перчаток или шляпы, дождь смешанный со снегом за пять минут промочил мой плащ.

Через десять минут я промок до нитки, теперь я сожалел о том, что не подаждал или не потратил немного денег на повозку.

Снег таял, смешивался с грязью, затем поверх него наносило еще снега, толщина этой смеси насчитывала целые дюймы.

Я решил зайти в Эолиан, чтобы согреться немного, прежде чем отправиться к Деви.

Здание было закрыто, я не заметил света в окнах.

Неудивительно.

Кто из благородных покажеться на улице в такую погоду?

Мог ли музыкант расчехлить свой инструмент в такую сырость?

Так что я знал, что мой путь по пустынным улицам, в конечном итоге, приведет меня в переулок за лавкой мясника.

Это был первый раз, когда на лестнице не пахло прогорклым молоком.

Я постучал в дверь Деви, встревоженный тем, что мои руки начинали неметь.

Я едва почуствовал удар в дверь.

Я долго ждал, потом постучал снова; я опасался того, что ее может и не быть дома, значит я зря проделал весь этот путь.

Дверь чуть-чуть приоткрылась.

Через щель на меня смотрела лампа и один голубой глаз.

Дверь открылась шире.

– Сиськи и зубы Тейлу, - выругалась Деви.

– Что ты тут делаешь?

– Я подумал -.

– Вряд ли, - пренебрежительно сказала она.

– Входи.

Я шагнул внутрь, с моих головы и плаща спадали капли.

Она закрыла за мной дверь и заперла ее.

Озираясь я заметил, что она добавила вторую книжную полку, хотя стены все равно казались голыми.

Я покачнулся, огромная масса слякоти сорвалась с моего плаща и оказалась на полу.

Деви одарила меня долгим, беспристрасным взглядом.

Я видел огонь в камине с другой стороны комнаты, но она не приглашала меня.

Так что я остался там, где стоял, промокший и дрожащий.

– Ты не ищешь легких путей, не так ли?
– сказала она.

– Ты знаешь легкий путь?
– спросил я.

Она не засмеялась.

– Если ты думаешь, что явишься ко мне наполовину замороженным и будешь смотреть как побитая собака, то это улучшит мое отношение к тебе - то ты ужасно... Она замолчала и задумчиво посмотрела на меня еще одно долгое мгновение.

– Будь я проклята,-сказала она удивленно.

– На самом деле мне нравится видеть тебя таким.

Это поднимает мне настроение до почти раздражающих значений.

– Я не специально, - сказал я.

– Но я сделал это.

А помогло б, если бы я простудился?

Деви задумалась.

– Возможно, - призналась она.

– Покаяние частично заключается в страданиях.

Я кивнул, не прилагая усилий, чтобы выглядеть несчастным.

Своми корявыми пальцами я полез в кошелек, и достал бронзовую монету, которую я выиграл несколько дней назад у Сима в уголки.

Деви взяла ее.

– Частичка покаяния, - сказала она разочаровано.

– Это должно быть чем то символическим?

Я пожал плечами, отчего на полу оказалось еще больше слякоти.

– Немного,-сказал я.

– Я думал идти к меняле, чтобы расплатиться с тобой монетой покаяния.

– И что же тебя остановило?
– Спросила она.

– Я понял, что это разозлит тебя, - ответил я.

– Я не надеялся оплатить услуги менялы, - я боролся с желанием посмотреть на камин.

– Я потратил много времени, придумывая подходящий способ извиниться перед тобой.

– И ты решил, что будет лучшим прийти сюда в такую погоду?

– Я решил, что будет лучше, если мы поговорим, - ответил я.

– Погода лишь счастливая случайность.

Деви нахмурилась и повернулась к камину.

– Проходи, - она подошла к комоду и достала синий толстый мохровый халат.

Она дала его мне и двинулась к закрытой двери.

– Иди и переодень свою мокрую одежду.

Выжми ее над ванной или она будет сохнуть целую вечность.

Я сделал так, как она сказала и повесил перед камином.

Она чуствовала себя прекрасно, находясь так близко к камину.