Ты помнишь.

Я опустил голову и покачал ей как бык под докучливым ярмом.

– Я не верю в это.

Должен был быть другой выход из ситуации.

Я бы нашел другой путь.

– Ну, не все мы такие умные как ты, - сказала она.

– Ум тут не причем!
– я уже почти кричал.

– Он должен был уйти вместе с тобой!

Он мог бы выступить и поручиться за тебя!

– Он не мог никому позволить узнать, что он был там, - сказала Денна.

– Он сказал...

– Он ударил тебя.
– Я произносил слова и чувствовал, как во мне разгорается страшный гнев.

Он не был горячим и яростным, как обычные вспышки моего раздражения.

Он был другим, медленным и холодным.

И как только я почувствовал его, я понял, что он был внутри меня долгое время, кристаллизовался, как пруд, медленно замерзающий в течение долгой зимней ночи.

– Он ударил тебя, - сказал я снова, и мог чувствовать его внутри себя, монолитную глыбу ледяного гнева.

– Ничто, что ты можешь сказать не изменит этого.

И если я когда-нибудь его увижу, я скорее ударю его ножом, чем пожму ему руку.

Денна посмотрела на меня, раздражение сошло с ее лица.

Она подарила мне взгляд, полный нежности и жалости.

Это был такой взгляд, которым вы смотрите на щенка, когда он рычит, представляя себя ужасно свирепым.

Она мягко коснулась рукой моего лица, и я почувствовал в себе горячий прилив жара, внезапно смутившись своей мелодраматичности.

– Мы можем не спорить об этом?
– попросила она.

– Пожалуйста.

Не сегодня.

– Я так долго тебя не видела...

Я решил согласиться из-за риска расстаться с ней.

Я знаю что случается, когда мужчины слишком давят на нее.

– Ладно, - сказал я.

– Пока.

Можешь ты мне хотя бы сказать, что за дела твоего покровителя привели тебя сюда?

Денна откинулась назад и улыбнулась широкой улыбкой.

– Сожалею, это деликатные вопросы и все такое, - передразнила она.

– Не надо так, - я запротестовал.

– Я рассказал бы тебе, если бы я мог, но Маер ценит свою частную жизнь очень высоко.

Денна наклонилась вперед и положила свою руку поверх моей.

– Бедный Квоут, это я не со зла.

Мой покровитель, по меньшей мере, так же ценит приватность, как и Маер.

Он ясно дал понять, что все пойдет плохо, если я когда-либо сделаю наши отношения достоянием публики.

Он был очень настойчив в этом.
– Выражение ее лица стало серьезным.

– Он могущественный человек.
– Казалось, она хотела сказать больше, но остановила себя.

Хотя я хотел не этого, я понял.

Мое недавнее столкновение с гневом Маера научило меня осторожности.

– А что ты можешь мне рассказать о нем?

Денна задумчиво постучала пальцем по губам.

– Он удивительно хороший танцор.

Я думаю, что я могу сказать это, ничего не выдавая.

– Он очень элегантен, - сказала она, и засмеялась над моим выражением.

– Я делала некоторые исследования для него, смотрела старые генеалогические и исторические записи.

Он помог мне написать пару песен, так что я могу сделать себе имя...

Она поколебалась, затем покачала головой.

– Я думаю, это все, что я могу сказать.

– Могу я послушать эти песни, когда они будут готовы?

Она улыбнулась мне.

– Я думаю, это можно устроить.
– Она вскочила и схватила меня за руку, чтобы поднять на ноги.

– Хватит говорить.

Вставай и идем со мной!

Я улыбнулся, ее энтузиазм был заразен как у ребенка.

Но когда она потянула меня за руку, она издала слабый вскрик, вздрогнув и прижав одну руку к боку.

Я мгновенно приблизился к ней.

– В чем дело?

Денна пожала плечами и улыбнулась мне хрупкой улыбкой, прижимая свою руку к ребрам.

– Мое падение, - сказала она.

– Эта глупая лошадь.

Я ощущаю приступ боли, когда забываюсь и двигаюсь слишком быстро.

– Кто-нибудь осматривал это?

– Это просто синяк, - сказала она.

– А тем врачам, которых я могу позволить себе, я не доверила бы и дотронуться до меня.

– А что твой покровитель?
– спросил я.