это можно было назвать ритуалом, я бы назвала его «ритуал очищения от реальности».

– Мила, теперь мы можем поговорить? – Артур стоял в коридоре. Я на мгновение испугалась, что

он что-то заподозрил.

– Зачем нам разговаривать? Давай просто побудем рядом. – Я исподлобья взглянула на своего

мужа. По легкой радости облегчения, сменившей выражение досады на его лице, я поняла, что

Артур ничего не заподозрил. Он слишком глубоко увяз в собственных эмоциях и переживаниях,

чтобы наблюдать за повадками жены, сопоставлять и анализировать ее поведение.

– А почему нельзя было этого сделать полчаса назад?

– Потому что я сильно устала и хотела спать.

– Что изменилось теперь?

– Теперь усталость ушла, а сон тем более.

– Странная ты женщина. Иногда мне начинает казаться, что я живу с инопланетянкой.

– Артур, я не инопланетянка, я просто слабая и чувствительная, как и многие другие женщины в

этом мире.

– Если честно, то ты не похожа ни на одну, с кем я общался раньше. Возможно, именно поэтому я

полюбил тебя. Ты – самый близкий в моей жизни человек, и я хочу знать о тебе все, я хочу тебе

помогать, быть с тобой. Говори со мной, говори со мной всегда, когда захочешь, я готов слушать

тебя бесконечно.

Он обнял меня, крепко прижал, взял на руки и отнес в спальню.

Глава 5.

Когда Ее не было рядом, я много размышляла о своей болезни. Я знала ее название, симптомы,

течение, следствия, но не знала лишь одного – причины. Почему эта болезнь развилась именно у

меня? Почему я не могу сама с ней справиться? Что нужно делать, чтобы жить дальше без нее?

Эти вопросы пугали своей бесконечностью.

Я прочитала все, что смогла найти, но вся полученная информация не представила полного

ответа. Я узнала, что булимией болели многие люди, даже знаменитости, и это повергло меня в

шок. Неужели принцесса Диана или Джейн Фонда столкнулись с той же проблемой, что и я?

Неужели они не могли никак это изменить?

Первой реакцией было отрицание. Я все еще отрицала факт того, что больна, поэтому, узнав, что

кто-то конкретный болеет этим заболеванием, я отрешалась от таких людей. Леди Диана или жена

Оззи Осборна стали отвратительны мне, я мысленно сместила их в ряд людей, недостойных

восхищения или сочувствия. «Я не такая, как они, пусть они знамениты и имеют власть, но они не

достойны восхищения, если не могут справиться с этой напастью», - думала я.

Я постоянно наблюдала за окружающими людьми: дома, на улице, на работе, в ресторанах, кафе,

магазинах. Я пыталась представить себе жизнь каждого из них: чем они живут, куда идут, в чем

спят, о чем думают, говорят и мечтают.

«Так много людей на свете, и у каждого есть свой сокровенный мир. Пусть эти миры различных

размеров и порой кардинально различаются друг от друга, однако они есть», - и все эти люди чем-

то больны. Их миры похожи лишь в мгновения радости, а отличаются болезнями, дурными

мыслями, страхами и страданием.

Все люди ели, в чем также сильно походили друг на друга: кто-то больше и чаще, кто-то меньше и

реже. В массе своей у всех людей были очень некрасивые, с моей точки зрения, тела и лица. И это

удивляло и пугало меня.

Я часто вспоминала, как одна подружка сказала мне, что скорее бы умерла от голода, чем стала

толстой. Ее милая мордашка всегда всплывала передо мной, когда я видела толстого жующего

человека, особенно девушку или женщину. Я не понимала, как можно было запустить себя до

такой степени? Мое тело настолько было приучено к ежедневной физической нагрузке, что

начинало ныть, если случалось пропустить день упражнений. Я не могла себе представить, каково

это – ходить с таким грузом в виде жира, не иметь возможности одеть то, что тебе хотелось бы

видеть на себе, есть и не испытывать при этом угрызений совести?

Мое сознание воспалилось от подобных мыслей. Когда начался этот нездоровый процесс – трудно

было ответить однозначно. Я любила размышлять об этом, сидя на подоконнике и с

отстраненностью монаха наблюдая за проходящими внизу людьми.

Иногда мне начинало казаться, что я родилась уже такой. Я вспоминала, как недвусмысленно