Требует от оперов работы, и умеет заставить их её сделать, но и в обиду их никому не даёт, по возможности отмазывая от «наездов» и придирок.

Скажем, разорётся начальник РОВД в адрес кого-либо из розыскников, шпыняя за реальные или же высосанные из пальца прегрешения, а майор тут же спокойно отвечает: «Я разберусь в ситуации, и потом доложу вам…»

Разбирается, и если там не совсем уж запредел, — докладывает: так и так, мол, информация не подтвердилась!.. Но, отмазав опера перед начальниками, наедине с ним — навешает звездюлей: так-перетак, не болеешь душой за дело, одна промашка за другой… трах- тарарах, ты вообще кто — опер или хрен в стакане?!.

Спорить с ним трудно. Он не придирается, а вполне грамотно разбирает твои действия, находя в них слабые места, и тычет тебя в них носом… По инерции ты вяло отбрехиваешься, пытаясь доказать, что не такое уж и чмо, каким он тебя рисует, но в глубине души прекрасно понимаешь: он — прав, и не оспаривать его полезней, а учиться у него опыту и мастерству.

Никогда не станет кричать на опера при посторонних, — при тех же участковых, например, тем более — при обывателях… Но наедине — наорётся!

Однако и тут — без огульных обвинений!.. Ему важно не оскорбить и унизить, а — научить. Он и старается это сделать, в меру собственных сил…

Такого понятия, как «лень», в угрозыске не существует. Все мы — лентяи по природе. Но постоянным прессом со стороны начальника угрозыска каждый из оперов поставлен в такие условия, что делает именно то и только то, что тот велит (я имею в виду именно разумную часть его требований, а не спускаемые сверху «указки», которые он передает, но за неисполнение которых никогда не спрашивает)… Стоит только в этом механизме случиться сбою, и окажись энное количество его поручений оперу не исполненными, или же исполненными неточно и несвоевременно, — неумеха тотчас вылетит из нашей «конторы» с третьей космической скоростью!..

Заявив, что майор на своей должности не скурвился, сделаю маленькую оговорку: до известной степени… Всё же какой-то амортизационный износ личности при таких условиях неизбежен…

Старожилы РОВД вспоминают, что лет пять — шесть назад Дед не был таким уж приверженцем ругательного стиля. Это сейчас у него — матюк на матюке, а в прежние времена он изъяснялся куда дипломатичнее… Но с годами понял, видимо, что так — проще. В таком же стиле с ним общаются вышестоящие, и он так же обращается с нижестоящими… А если кто-то не вынесет частых разносов и уйдёт — туда им и дорога. В угрозыске слабаки не нужны. Потерять таких — не страшно…

С кем в итоге останешься работать?.. Ха!.. Да — с теми, кто остался!..

Между прочим, чем меньше в уголовном розыске работает оперов, и чем ниже их активность, тем меньше регистрируется преступлений, а отсюда — низкий уровень преступности, и высокая раскрываемость (ибо при таком раскладе регистрируются только те преступления, в которых преступники очевидны и уже задержаны!).

Так что остаться в гордом одиночестве начальник угро не боится. Да и — не останется никогда… При нынешнем бедламе в экономике уходить из угрозыска — некуда, вот и цепляются люди за него до последней черты…

Грустно наблюдать, как толковый Дед логикой обстоятельств вынужден выдвигать перед нами спускаемые сверху, и порою — самые дурацкие требования… Заметно по глазам, насколько ясно понимает он сам их идиотизм, но — не в силах противиться субординации. «С меня требуют — и я требую с вас!» А во взгляде — такая грусть…

Скажем, по указанию начальника райотдела направил он двух оперативников охранять митинг протестующих против чего-то у здания городской мэрии, а ещё одного — в больницу, подежурить при попавшем туда с ножевым ранением подозреваемого в совершении разбоя…

Люди поехали на точки, отдежурили сутки, потом — сутки отдыхали дома (хотя по закону в таких случаях положено отдыхать двое суток)… На следующий день — приходит такой опер на работу, и на утренней оперативке начальник угро начинает вешать на него всех собак: «Почему до сих пор не оформлены такие-то и такие-то материалы?!. Как это: «…был на точке…» Меня не колышет, где ты был, я это и без тебя знаю…Но материалы ведь можно и на дежурстве писать!.. Работать надо, стараться, душу вкладывать, а то только мзду научился хапать обеими руками, и рад — радёшенек, что — дают… Что-что?.. «За такую смешную зарплату — ещё и работать?..» Не нравится зарплата — вали к ядреной матери!.. Никто тебя здесь не держит, урод!.. А раз не уходишь — значит, на лапу берёшь!.. Но тогда нечего и на зарплату жаловаться…»

И — несёт дальше в том же духе, обязательно припомнив всех тех, кому в прошлом году отпуск давал летом, или в позапрошлом году — выбил место для ребёнка в детском садике. Тычет пальцем: «А теперь мало того, что ни хрена не делает, так ещё и огрызается!..»

Спорить — бесполезно. С начальством вообще никогда не спорь — гнилое занятие… Но что обиднее: и сам майор прекрасно понимает, что белиберду несёт, однако: «Так — надо… Ничего, лишняя вздрючка ещё никому во вред не пошла!..»

…Интересно отношение Деда к незаконным но тем не менее вынуждено делаемым практически всеми операми вещам, — к выколачиванию нужных нам показаний побоями, например… к фальсификации отчётности, чтобы сделать показатели раскрываемости более удобоваримыми… к получению «левых» доходов, часть которых потом тратится и на оперативные нужды, — на «подогрев» сотрудничающих со следствием арестованных в СИЗО, например, на приём очередной из бригад проверяльщиков, и т. д.