Его покрасневшие от недавно перенесенной высокой температуры глаза выпучились в крайнем негодовании: «А когда ты болел — тебя из-за меня вызывали куда-нибудь срочно, например — в посольство Занзибара?!.»

Гм… Странный вопрос. Непонятный вопрос!.. Мы ж не в МИДе работаем!.. Да и откуда в провинциальном Энске — посольства?.. Пургу гонит…

Неправильно это! Недоволен мною — скажи прямо, без экивоков… Но ему, вишь ты, поострить захотелось… Остроумным передо мною нарисоваться!..

И с каких делов меня из-за него куда-то должны вызывать?.. Я ж им не командую, и за его поступки не отвечаю…

«Эта африканская держава нынче не Занзибаром зовётся, а…» — начал я было поправлять начальника с бодрой готовностью школьного эрудита помочь однокласснику-невежде, но тут-то его и прорвало…

Разорался как сумасшедший: «Какого ж тогда хрена меня срывают с постели в тяжелейшем состоянии из-за тебя, тарам-тарам, и вызывают на разборку к этим гиндосам из внутренней безопасности?!. Трах-тарарах, блин ослиный, оно мне надо — больному тащиться в райотдел, и из-за тебя, «синяка» трипперного, оправдываться как нашкодивший школяр?!.»

И — покатил дальше лесом, иногда выезжая на поляны, и обстреливая меня многозарядными матюками. Я и такой, я и сякой, я и всякий… По службе — ноль, морально — конченный дегенерат, всем давно надоел своими художествами, весь РОВД от меня стонет, всё горУВД терроризировано моим тупоумием, скоро из МВД будут звонить и спрашивать: «Ну как там ваш дебил-старлей чего ещё начудил?!»…

Мне вовсе не казалось, что я — такой уж плохой. Есть и много хуже — начальник РОВД, например…Но, разумеется, с непосредственным начальством — не спорил. Лишь хмыкал виновато, извиняющее разводил руками. шепелявил какие-то объяснения-извинения, даже парочку случайных слезинок с щеки смахнул… Но на душе — кипело и скварчало от сдерживаемого негодования.

Ну какого лешего он на меня накинулся?.. Будто бы я про визит к нам тех поганых козлов знал заранее, и специально появился на их глаза поддатым и слегка расхристанным?..

Да, немножко не повезло мне, а вместе со мною — и моим шефам… Но моей личной вины — нет. На будущее же, крепко поддав, теперь буду заходить в кабинеты коллег осторожней… Вначале, приоткрыв двери, — принюхаюсь, не благоухает ли поблизости внутбезовское дерьмецо, и только если запашка нет — вползу и сам, весь в крошках и рыгалове…

В общем, наорался он вволю. И лишь когда отпускал — буркнул напоследок, что в материалах итогов проверки СВБ моё нетрезвое состояние зафиксировано не будет…

Ага вот зачем он меня вызывал!.. Решил порадовать доброй вестью… Создать хорошее настроение заботливыми словами: «Спи спокойно, старлей, тебе больше ничего не угрожает…» Пожать мне дружески руку и пожелать новых успехов в жизни и трудовой деятельности…

Что ж… Весьма и весьма вам за это благодарен, товарищ майор!..

…И вот что я ещё скажу… Если даже Дед — сволочюга, то что ж тогда сказать про остальных моих отцах — командирах?!.

4. «Критические дни»…

Не всегда начальство занимается тем, чтобы вредить и гадить своим подчинённым, — иногда ещё и ест, пьёт, спит, сидит в туалете и разговаривает по телефону с собственными зазнобами…

Зато во всё остальное время это — такие какашки!..

Дед — один из лучших среди них… Но и у него бывают «критические дни», когда лучше держаться от него подальше… Не всегда получается, к сожалению!.. И как лохнулся, приблизился к нему на расстояние удара — так и набрасывается на тебя волком, кусая за все уязвимые местечки…

…Лишь одна из множества подобных картинок.

Явился в то утро на работу в 8.55. (А начало рабочего дня у нас — в 9.00). У входа в райотдел уже стоит начальник угрозыска, — проверяет по часам, кто из подчинённых во сколько явился на службу. Нормально, да?!. Как будто мы ему — маленькие дети, которых по часикам надо контролировать…

Небрежно — «гуляющей» походкой прошмыгнул было мимо, но разве ж от него скроешься?!. Подозвал к себе, налетел с ходу: «Почему опоздал?!. Почему глаза — «кислые»… Всю ночь бухал наверно?!»

Пропустив мимо ушей провокационный намёк насчёт бухалова, я начал оправдываться по первому, менее сколькому для меня пункту: «Ничего не опоздал — целых пять минут до начала!..»

Ох и понесло его…

«А-а-а, ты ещё и огрызаешься?!. Дай вам, филонщикам, волю — на службу только к 11-ти сползётесь!.. Двери в мой кабинет ногой станете открывать!.. Всех выгоню к ядреной матери за такие художества!..»

Возрази я хоть словечком, хоть жестом каким-нибудь вырази несогласие с этой крикливой бредятиной — и он, основательно зацепившись за мою личность, трендил бы ещё полчаса, но я — бдителен, и демонстрирую на лице одну только верноподданническую почтительность… Лежащих — не бьют. И начальник, чуток помедлив, и не найдя оснований для других зацепок (а про мои «кислые» глаза — уже забыв), помчался вслед за другим шмыгнувшим в райотделовские двери сотрудником, гневно вопя на бегу…