Но вообще до крайностей наш народ доходит нечасто, — миролюбивы мы по природе своей… Поругались близкие люди, подрались, маленько покалечили друг дружку, одному глаз выбили, второму ухо откусили, третьего — потыкали острым ножиком из детского желания узнать, не будет ли ему больно, и в 95 % подобных случаев — исключительно по пьяни, то есть без особой злости и весомого камня за душою, так что спустя короткое время бывшие драчуны вновь — кореша до гроба, и снова — пьют, и опять им — хорошо, «кто старое помянет — тому глаз вон!», что очень нежелательно для тех, кто в предыдущей потасовке уже лишился одного глаза… Народ наш — добрая душа!..

Чуток официальщины. Когда один человек немножко бьёт в морду другого человека, то это на языке закона именуется лёгкими телесными повреждениями. Государство такой фигнёй в принципе не занимается, лишь в порядке частного обвинения можно нажаловаться на обидчика в суд, — дело это долгое и нудное, да и не бесплатное… Куда проще, эффективнее и приятнее будет в ответ набить чайник своему обидчику, вот вы и квиты!.. Впрочем, если драка происходила на улице и сопровождалась «нарушением общественного порядка», то можно возбудить против её инициатора дело о хулиганстве. Если повезёт запастись толковыми свидетелями, и приложить к материалам справку о нанесении пострадавшему телесных повреждений хотя бы средней тяжести, то могут и в тюрягу голубчика упечь… Если факт хулиганства можно считать доказанным, но оно — мелкое, то участковый составляет протокол о хулиганстве, и когда по сути изложенного в протоколе у конфликтующих сторон нет разногласий, то тогда суд решает вопрос по этому протоколу, без прения сторон, в облегчённой форме, — такие случаи заканчиваются наложением хоть и некрупного, но — чувствительного штрафа.

5. НЕ ТУДА ПОПАЛИ…

…А вот — забавная история… Однажды верный человек звякнул мне на службу и шепнул адресок, где именно сейчас «варят» ш и р л о (экстракт опия). Я взял напарника, и мы заспешили туда. Нужная квартира была на 2-м этаже в «малосемейке», — там коридоры на этажах длинные, дверей много, табличек с номерами на некоторых из них нет, и не удивительно, что в счёте квартир при поиске нужной мы ошиблись, постучав не в те двери…

Стучим мы, значит, через минутку раздаётся осторожный женский голос: «Кто там?..» Отвечаю универсальным: «Я!..» Оттуда, с удивлением: «Кто «я»?..» Мой голос становится дружески-нетерпеливым: «Да я это, ты что — своих не узнаёшь?.. Открывай!..»

В «неузнавании своих» никто сознаваться не хочет (хотя умудрённые прекрасно знают, что с в о и х в мире вообще — нет), она и открыла. Это было ошибкой, но в другом она поступила верно — не сняла цепочку. И когда я налёг на двери плечом, надеясь на плечах растерянного противника влететь на притон и повязать присутствующих на изготовлении дурманящей влаги, то цепочка, звякнув от напряжения, удержала мой натиск, лишний раз напомнив, что далёк я от кондиций Терминатора, способного прошибать лбом стены и пробивать кулаком насквозь даже бронированные двери. Но мой разнообразный опыт дал о себе знать — я успел сунуть ногу в щель за секунду до того, как опомнившаяся хозяйка попыталась дверь захлопнуть.

Разговор вмиг перешёл на повышенные тона, и потёк быстро — быстро. Так обычно частят темпераментные актёры в итальянских мелодрамах, когда выясняют свои по-южному бурные отношения.

«Кто?! Кто вы такие?!.», «Мы из милиции, откройте!», «Какая милиция?!. Отойдите от моей двери, хулиганьё!..», «Милиция!.. Проверка паспортного режима!.. Откройте немедленно!..», «Караул!.. Грабят!.. На помощь!.. Милиция!.. Спасите!..», «Мы сами из милиции, вот удостоверение!.. Откройте сейчас же, проверка паспортного режима!..», «»Убиваю-ю-ю-ю-ю-ют!.. Люди, помогите ради Бога!..» Короче, дурдом…

Что характерно: несмотря на страшные крики, ни одна собака не высунулась из квартиры посмотреть, что происходит, не нужна ли кому-то помощь. Наш народец смышлен, и ни во что не желает вмешиваться, если только происходящее не задевает его личных интересов. Обворовывают кого-то, грабят ли, бьют или даже убивают — на 98 % можно быть уверенным, что наши люди с редкостной деликатностью пройдут в сторонке, «не будем мешать им между собою разбираться!..»

Тем временем я лихорадочно соображал, переходить ли к предусмотренной «штатным расписанием» развития подобных ситуаций заключительной стадией штурма, — это когда с диким рёвом: «Открывай, сука, а не то пасть порвём!» мы с напарником должны вышибить двери и, ворвавшись в квартиру, крепко побить всех, кого обнаружим. Но два обстоятельства смущали меня…С первых же секунд шумной перепалки я шустро работал ноздрями, пытаясь уловить исходящий из квартиры специфический аромат «сваренного» ш и р л а, и — не улавливал… Любая «варка» на притоне выдает себя подобным ароматом, а тут его не чувствовалось. И второе: по наводке на адресе жила и наркоманила девка 25–27 лет, ещё там должны были обитать её ребёнок, отец и сожитель, в дверную щель же гундосила какая-то грубо накрашенная мымра лет под сорок, — хоть и противная, но на наркоманку никак не похожая… Может, напутал с адресом?.. Слегка понизив тон, говорю: «Если не верите, что мы из милиции, то давайте пригласим ваших соседей, пусть они проверят наши удостоверения и подтвердят, что мы действительно — милиционеры!..» Она — против: «Какие соседи?!. Не надо никаких соседей, вы ведь и их обманете, и меня обманете, а потом войдёте ко мне, ограбите и убьёте!.. Ой, почему ж вы пришли ко мне в однокомнатную квартиру, где и взять нечего, а не идёте в соседнюю трёхкомнатную, откуда можно грузовиками ценности вывозить!..» Тем не менее и она снизила голос до почти нормального, разумно предположив, что бандиты при подобном шуме давно б убежали… Впрочем, по нынешним временам довольно большая часть соотечественников привечает ментов ничуть не лучше за бандитов, так что, и убедившись в нашем милицейском происхождении, крикливая мымра вполне могла б не распахнуть перед нами свои негостеприимные двери…

Тем временем напарник пробежался по соседям в поисках тех, кто согласился б вместе с ним подойти к дверям соседской квартиры и подтвердить, что не воры мы, не гопники, и даже — не надейся, тётка! — не насильники… Естественно, никто не хотел идти: «Оно мне надо?!», «Сами разбирайтесь!», «А откель известно, что вы и взаправду не урки по удостоверениям?!. Так сейчас в каком хошь подземном переходе за поллитру любую «корочку» купить можно!..» Но всё-таки спустя 15 минут он нашёл этажом ниже супружескую пару алкашей, мы несколько раз «закрывали» то его, то её на 10–15 суток, резону лишний раз ссориться с органами у них не было, поэтому они согласились удостоверить наши благородные личности.

Встав перед удерживаемой моей просунутой в щель нижней конечностью дверью, они дружно подтвердили: «Эти точно — мусора, без мухлежа…» Но мымра, взглянув на их испито-перекошенные хари, аж зашлась крикливыми очередями: «Кто это такие?!. Не знаю таких среди своих соседей!.. Привели с улицы каких-то пьянчужек подзаборных… Всё равно не пущу!..»

«Удостоверяльщики» оскорблено переглянулись, и то из этих нечёсанно — неопрятных пугал, что отдалённо напоминало женщину, визгливо напомнило: «Сучка, да не ты ль позавчера базарила лично со мною, отказавшись занять на бутылку?!. А говоришь — «не знаю»… Следи за базаром, паскуда, а то допрыгаешься, что хату тебе ночью подпалят!..» Я поддержал законное возмущение граждан, поиграв стальными мускулами вмиг ставшего официальным голоса: «Вы слышите, что ваши соседи по подъезду говорят?.. Немедленно откройте дверь правоохранительным органам, иначе за последствия я не отвечаю!..»