Стали обсуждать подробности дальнейшего путешествия, и маркиз предложил дону Педро Хилю, чтобы тот ехал рядом с креслами Маргариты на муле, которого маркиз ему дарит; дон Педро с готовностью согласился, также и маркиз был рад, видя, что истинная любовь заставила чудака забыть о дорояшых удобствах, — ведь все полагали, что дон Педро захочет путешествовать в креслах, как сам маркиз, или вовсе не поедет. Так и договорились, а на следующий день дои Педро помог Маргарите усесться в кресла, ликуя, что она принимает его услугу и опирается на его руки; этой радости хватило ему на весь путь от Понферрады до Вальядолида.

Разговоры дона Педро в дороге, нежные речи и шутки веселили прелестную Маргариту, и на каждом постоялом дворе она повторяла своему отцу, как ей приятно, что с ними едет дон Педро де Галисия. Во время последнего переезда дон Педро решил выведать у своей дамы, радует ли ее мысль о предстоящем браке; он подвел разговор к этой теме, чтобы вопрос не прозвучал некстати, и, как все удрученные горем, готовые поделиться с любым, находящимся вблизи, Маргарита, хоть и знала о странностях дона Педро Хиля, на его вопрос, охотно ли она идет замуж, ответила так:

— Сеньор дон Педро Хиль, кузен мой Леопольд, нет сомнения, обладает достоинствами, за которые его можно полюбить; однако я нахожу в нем один недостаток, мне неприятный, — он слишком охоч волочиться за женщинами, невзирая на их положение, на то, знатны они или низкого рода; и это сильно омрачает радость, которую мне должен доставить наш союз; но возможно, что поведение Леопольда улучшилось после того, как он меня видел в Испании, и наша встреча обуздала его нрав, чтобы я могла любить его по-настоящему. А все же одному богу известно, с каким страхом я смотрю на это замужество, — ведь если уже с начала встречаешь подобные огорчения, чего ждать в дальнейшем? Покорность отцу и сознание того, что для дома нашего этот брак желателен, не позволяют мне нарушить родительскую волю, я решилась и теперь только молю бога, чтобы моя нежность заставила жениха исправиться, когда он лучше узнает меня.

Дону Педро хотелось бы видеть в Маргарите меньше покорности и готовности к браку — тогда он мог бы питать больше надежд, чем ныне сулили ему слова красавицы. Однако он отвечал ей весьма разумно: старался оправдать ее кузена, сказал, что она может надеяться на его исправление, а в душе задумал как можно решительней вести атаку и объясниться при первом удобном случае. В этот день они прибыли в Вальядолид, причем на полпути от последней остановки их встречал Леопольд. Маркиз и его дочь приветствовали юношу с большой радостью, по для ряженого дона Педро радость была невелика — глядя на статную фигуру и красивое лицо Леопольда, он испытал жгучую ревность и стал сомневаться в успехе своей затеи.

Маркиз представил племяппику дона Педро в таких выражениях:

— Познакомьтесь, сеньор племянник, с этим кабальеро, что любезно сопровождает нас от самой Галисии; его ум и прочие достоинства заслуживают самого радушного приема, каковой я и оказал ему; в жилах его течет королевская кровь, титул его — граф де Огород, а владения столь обширны, что в любом краю находятся покорные ему вассалы.

Леопольд уставился на дона Педро и, по его костюму, а также по имени и титулу, заключил, что это, видимо, какой-то потешник, которого маркиз везет с собой веселья ради. Чтобы в его присутствии не портить маркизу шутки, Леопольд, обернувшись к дону Педро, сказал:

— Весьма польщен, сеньор граф, знакомством с вашей милостью, и особенно приятно мне, что вы оказали такую любезность моему дяде — маркизу и моей кузине; вместе с ними я объявляю себя вашим слугой и другом; раз они столь высоко оценили ваши достоинства и таланты, мне остается лишь последовать их примеру.

Дон Педро поблагодарил за лестные слова и ответил Леопольду следующее:

— Все, что имеет отношение к прекрасной Маргарите, для меня чрезвычайно дорого; так же дорога будет впредь для меня и ваша милость, и я желал бы удостоиться чести, чтобы вы распоряжались мною все то время, пока сеньору послу будет угодно держать меня в своем доме.

— Как? Нам даровано и это благо? — спросил Леопольд. — Нет слов выразить мою радость от того, что вы, оказывается, будете нашим домочадцем.

— Не знаю, уж как вы с ним поладите, — сказал маркиз. — Ведь сеньор дон Педро Хиль страстно влюблен в вашу кузину, благодаря этой любви и состоялось наше знакомство. Правда, он меня заверил, что, узнав о намеченном браке Маргариты, он будет ее любить любовью брата, и в качестве такового поехал с нами.

— Все это правда, — сказал дон Педро, — и у вас не должно быть никаких опасений; не то, если б я вас не предупредил, вы, пожалуй, могли бы встревожиться, и не только вы, но сам Нарцисс, ибо никто в мире не способен соперничать со мною в изяществе и остроумии.

— Именно такое мнение, — сказал Леопольд, — и создалось у меня с первого же взгляда на вас; итак, полагаясь на ваше слово, я буду спокоен, а без него мне и правда было бы страшновато.

Они приехали в столицу, и там, в доме, где должен был расположиться посол, застали множество дам, ожидавших его красавицу дочь. Маргариту, когда она сошла на землю, подхватил в объятия ее нареченный, что было новой пыткой для влюбленного дона Педро, уже всерьез ревновавшего. Вечером был устроен роскошный ужин для всех собравшихся встречать иностранных гостей — об этом позаботился галантный Леопольд, начавший с первого же дня расточать любезности.