Впереди, по дороге были видны крыши посёлка. Муса решил свернуть налево и обойти посёлок с севера. Балкарец шагал впереди широким шагом, Алим на своих длинных ногах шёл сзади, стараясь не наступить на ботинки Мусы.

Они шли сначала лесом, потом вышли на огромное поле, где вдалеке, слева паслись чёрно-белые коровы. Справа виднелся посёлок. Вокруг темнели зелёные горы. Пошли через поле к лесу.

– Всё-таки это не наши горы. Видно!- сказал Алим.

Муса оглянулся, пожал плечами, как бы говоря: «Разве Урал может сравниться с Кавказом!»

– Тишина, хорошо! Не стреляют, и не будут стрелять!- восхищался Алим.

И тут вдруг, взмахнув руками, упал на траву, ворча под нос что-то по-чеченски, явно ругательного содержания.

Муса опять оглянулся и засмеялся беззвучным смехом, щуря глаза.

– Что, Алим, не стреляют, а мины есть!

– Да-а.
– пробурчал Алим и добавил ещё что-то по-чеченски.

Он поднялся, и стал волочить ботинком по траве, стирая, с него остатки коровьей лепёшки.

– Ничего смешного,- сказал он по-русски,- со всяким может случиться.

– Это — да!- примирительно согласился его спутник.

Они шли дальше по опушке леса, рядом с ветвями огромных елей, пока не упёрлись в речку. Вышли как раз к мели, к каменистому перекату. Муса не раздумывая, перешёл речку вброд, Алиму ничего не оставалось, как последовать за ним. Дальше продирались сквозь кусты и ветви елей, без какой либо дороги ещё метров двести до другой реки, оказавшейся довольно глубокой в этом месте с высоким левым берегом. Они стояли на низком правом, если смотреть вниз по течению. Алим стоял, согнувшись так, чтобы лямки рюкзака не давили на плечи, отдыхал. Повернул красное разгорячённое лицо к Мусе, спросил:

– Мы дорогу знаем?

– Я карту смотрел, - спокойно ответил Муса осматриваясь.- Это последняя река, дальше, правее — Выкса. Мост там, южнее, у посёлка.

Балкарец махнул рукой вправо, вниз по течению.

– И как мы перейдём?

– Не бойся, как-нибудь перейдём.

Он скинул рюкзак, прошёлся по берегу сначала вниз по течению, а потом вверх. Ему повезло. Поперёк реки лежала огромная ель, сломанная, наверное, ветром, сухая, с жёлтой хвоей. Толстый конец ствола – комль, находился на том, высоком берегу. Муса улыбнулся, вернулся за рюкзаком, кивком головы позвал за собой Алима, подошёл к дереву и, спокойно, по пружинившему под ним стволу, как по ровной, твёрдой дороге перешёл на другую сторону реки. Молодой чеченец с ужасом смотрел на этот трюк, понимая, что ему придётся сделать то же самое.

– А как же я?- дрожащим голосом чуть ли не проблеял Алим.

Муса дошёл до конца ствола, спрыгнул на землю, оглянулся и, чуть улыбнувшись, спросил:

– А ты, разве, не горец?

– Горец. Но это же бревно!

– И что? Что тебя смущает, джигит?- в словах слышалась насмешка и призрение.

– Уже ничего - пробормотал про себя чеченец, справляясь со страхом, и осторожно, держась за ветки, вступил на бревно.

Бревно под ним дрожало, угрожающе скрипело, качалось, Алим, закусив нижнюю губу, думал только об одном: «Только бы не упасть! Не осрамиться!». Но обычно случается то, чего боишься! Почти у самого берега, когда ствол к концу стал толще и уже не так шатался, парень не удержался и сорвался вниз в воду, к счастью там оказалось мелко. Упал он удачно, на ноги, но не удержался и, вытянув руки вперёд, ткнулся ими в прибрежный песок, встал в довольно не ловкую, нелепо-смешную позу к неописуемому восторгу Мусы. Тот хохотал как ребёнок, хлопая себя по бёдрам. Алим поднялся, стряхнул с ладоней песок, зло посмотрел на Мусу:

– Чего смешного?

– Не обижайся! Велик тот воин, который упал, но нашёл в себе силы подняться.

– Издеваешься?

– Как можно? Вон берег пологий, поднимайся!

Чеченец стал подниматься на берег злой, главным образом на себя. Муса протянул ему руку, что бы помочь подняться. Но тот это гордо не заметил, поднялся самостоятельно, без посторонней помощи.

– Муса, мы за кем-то гонимся или от кого-то убегаем?- спросил он, что бы что-то сказать.

– Устал?- вопросом на вопрос ответил Муса.

– Нет!

– Тогда пошли!

– Пошли!

И опять они стали пробираться сквозь чащу, держась правее, к югу. Наконец они вышли на дорогу, уложенную поперёк брёвнами, с засохшей грязью. Идти стало тяжелее. Справа за деревьями шумела река.

– Странная дорога,- сказал Алим.

– По ней лес возят,- пояснил Муса.- Я о ней слышал, но ни разу не видел. Забыл, как она называется. Когда по ней на машине едешь, трясёт, наверное, здорово. И машина на ходу разваливается.

– Может быть. Не знаю. Я хочу сказать, только ты не обижайся.

– Умную вещь? – усмехнулся Муса.- Говори.

– Мы не правильно идём: надо полчаса идти, отдохнуть, вот так нагнувшись. Потом ещё полчаса и ещё отдохнуть. Так отец меня учил. А мы как марш-бросок совершаем!

– Всё правильно!

– Что правильно?

– Марш-бросок

– А кому это надо?

– Мне! Как я узнаю: что ты за человек? Ты всю дорогу книжку читал, «Трёх мушкетёров». Тебя не было не слышно, не видно. А теперь ныть начал.

– Я не ною. Я советую, как правильно ходить надо.