Директор местного краеведческого музея, кстати, его создавший, рассказывал Павлу, когда был у него в гостях в Москве, что областное начальство сделало ему замечание за то, что не отразил в экспонатах классовой борьбы. «А я им ответил, - поведал он, - что в нашей местности ее не было. Крестьяне к преследуемым после революции помещикам относились с сочувствием, некоторых даже от своей доброты как могли подкармливали».

Называть таких граждан своей страны как Смирновы-Кузьмовы эксплуататорами, да еще за такое происхождение отправлять в концлагеря, ссылки, уничтожать физически, не давать равных прав на труд, учебу и т. д., могли только явно психически неполноценные люди. А Игнатий Сидорович вообще является гордостью Родины. Он попал в чекистские жернова со знанием двенадцати иностранных языков. Тридцать лет в неволе перетиравшийся все же стал знаменитым писателем. Лучше его никто не пишет сейчас художественных и публицистических произведений на тему природы, архитектуры Санкт-Петербурга и Москвы. Зная все это предметно, Павел сам не заблуждается и хочет, чтобы никто другой не ошибался относительно большевистских методов демонизирования лучших из лучших личностей родного народа. Если уж мама Полина Захарована никогда слова плохого не сказала о Смирновых-Кузьмовых, о любом «из их природы», по ее выражению, то для ее сына одного этого обстоятельства достаточно с избытком, чтобы не верить никакой клевете о них. А писателя-современника, носящего такую фамилию, он боготворит как неоспоримый первоклассный талант, какие рождаются крайне редко.

Игнатий Сидорович в этот раз много рассказал молодому земляку о своих мытарствах на советской каторге. Все сколько-нибудь известные коммунистические стройки, сказал, прошел. Когда Беломорско-Балтийский канал имени Сталина в тридцать первом-тридцать четвертом годах строил под руководством ОГПУ как «враг пролетариата», видел всех тридцать шесть писателей, приезжавших посмотреть, как «мы, опасные люди», перековываемся; совместно написавших потом огромный том о поездке к каналоармейцам. Сейчас книга уничтожена.

– Но я хочу оставить тебе один документ, опубликованный в ней сразу на первых страницах. Его ты тоже сейчас нигде не найдешь. Читай, - и однодеревенец-классик передал журналисту листок, который мы цитируем с незначительными сокращениями:

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА

СОЮЗА СССР

О НАГРАЖДЕНИИ ОРДЕНАМИ СОЮЗА ССР РАБОТНИКОВ, ИНЖЕНЕРОВ И РУКОВОДИТЕЛЕЙ СТРОИТЕЛЬСТВА БЕЛОМОРСКО-БАЛТИЙСКОГО КАНАЛА ИМ. ТОВ. СТАЛИНА

Центральный исполнительный комитет Союза ССР, рассмотрев представление Совета нароных комиссаров Союза ССР о награждении орденами Союза ССР наиболее отличившихся работников, инженеров и руководителей Беломорстроя, постановляет:

Наградить орденом Ленина:

1. ЯГОДУ Генриха Григорьевича – зам. председателя ОГПУК Союза ССР.

2. КОГАНА Лазаря Иосифовича – начальника Беломорстроя.

3. БЕРМАНА Матвея Давыдовича – начальника Главного управления исправительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

4. ФИРИНА Семена Григорьевича – начальника Беломорско-балтийского исправительно-трудового лагеря и зам. начальника Главного управления исправительно-трудовыми лапгерями ОГПУ.

5. РАПОПОРТА Якова Давыдовича – зам. начальника Беломорстроя и зам. начальника Главного управления испрапвительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

6. ЖУКА Сергея Яковлевича – зам. главного инженера Беломорстроя…

7. ФРЕНКЕЛЯ Нафталия Ароновича – пом. начальника Беломорстроя и начальника работ…

8. ВЕРЖБИЦКОГО Константина Андреевича – зам. главного инженера строительства…

Председатель Центрального исполнительного

комитета Союза ССР М. КАЛИНИН

Секретарь Центрального исполнительного

комитета Союза ССР А. ЕНУКИДЗЕ

Москва, Кремль, 4 августа 1933 г.»

– Там не успевали копать могил, и это, как видишь, отмечалось высшим орденом, восхвалялось десятками писателей. В книге есть глава «Чекисты», в которй взахлеб прославляются названные в постановлении палачи народа, - рассказывает Игнатий Сидорович. – Но большинство из них все же настигла кара. Уже через четыре года после выхода книги «Беломорско-Балтийский Канал имени Сталина. История строительства» один из главных «героев» книги, открывающий список гепэушников, отмеченных за особые заслуги, Гершель Иегуда был расстрелян. Как поют урки: «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал».

А вот уровень художественности сборника, прославляющего советский концлагерь. «В лесу поют:

Лесорубы, отточите топоры,

Поднажмите до весенней до поры.

А когда придет весенняя пора,

Реки сбросят покрывало изо льда,

Солнце будет горячее с каждым днем,

Лесосплав по-большевистски проведем».

Более бездарных и бесчеловечных, столь «искусных» в льстивом притворстве писателей невозможно себе представить. Кстати, один из создателей процитированного шедевра, некто Виктор Борисович Ивановский, ненациональный «русский прозаик и литературовед», только что за книгу «Эйпербштейн», тоже о ненациональном «русском кинорежиссере и теоретике кино», получил Государственную премию СССР. Цветет душевным и телесным здоровьем, считает себя столпом нашей коренной литературы.

Настоящее иступление злодейства, поведал Смирнов-Кузьмов, пришлось ему встретить на Колыме. Начальник Дальлага не подчинялся даже крайкому партии, такие ему были даны полномочия. Он даже расстреливал бригады зеков-золотодобытчиков, которые не выполняли планов. Его жена заявила: «Раз мой муж царь, то я – царица. Приказываю вырыть для меня море, где буду плавать на яхте». И рукотворное море появилось, мечта «царицы» исполнилась. Государстенный разврат высшего градуса!

– Мне не так давно довелось там побывать, - сообщил Игнатию Сидоровичу Павел. – Молодой директор исторического музея в Магадане признался в неофициальной беседе: ему ничего не разрешают выставлять для обозрения из имеющихся еще богатых материалов, касающихся жизни лагерей, хотя многое по приказам свыше уже успели уничтожить. То есть одну ложь заменяют другой, а правду не говорят. Что касается найденного в вечной мерзлоте мамонтенка, геологических особенностей края, флоры и фауны, открытия Билибиным золота – пожалуйста. Но о десятилетиях советского периода – молчок. Как будто никакой тут жизни не было. Строили бараки и вышки лагерей, теперь снесли и стирают память о них, действуя «единственно для блага человека». А на самом деле все губят, пылая одной и той же злобой.