Кира научилась стойко переносить боль, стирать подорожником кровь с разбитых коленок, потому, что стоило только няне один раз увидеть запекшуюся на ноге наследницы Сарретоса кровь, как девочке пришлось весь день просидеть в комнате - от греха подальше. Завистливо глядя с высоты башни, где находилась ее комната, на сверстников, с воплями носившихся по маленькому "детскому" участку сада, Кирэна дала себе слово больше не попадаться.

Как-то раз, удирая от такого же маленького, как она, сына начальника стражи, Кира споткнулась и со всего размаху ткнулась носом в брусчатку. Девочке показалось, что из глаз брызнули искры. К ужасу и догнавшего ее мальчика и самой Кирэны, кровь из носа наследной Властительницы Сарретоса густыми жаркими каплями оросила ее платьице.

Столпившиеся вокруг девочки участники игры наперебой давали советы - задрать голову, положить на нос холодную лягушку. Голову Кира задрала, а от лягушки отказалась наотрез. В результате спохватившаяся няня нашла свою воспитанницу у фонтана, в который девочка время от времени опускала разгоряченное лицо с распухшим носом, а потом отфыркивалась и отплевывалась не хуже лошади, старательно задирая голову вверх. Толпившиеся вокруг Киры советчики, заметив рассерженную Тину, воробьиной стайкой брызнули в разные стороны, хихикая и переглядываясь. А Кирэне в наказание за непослушание потом пришлось целых три дня сидеть в своей комнате без прогулки.

Властителю Сарретоса первое время было не до Кирэны. Молодая, красивая и капризная Аттиса не желала слышать еще об одном ребенке, о наследнике, ссылаясь на слабое здоровье. И хотя Кирос не пренебрегал супружеским долгом, детей у них больше не было. О том, что именно делала белокурая красавица Аттиса, чтобы не забеременеть, гадали все придворные дамы, перемывая своей госпоже костички завистливым шепотом. Возможно, только молчаливая и нелюдимая Ларра, служанка, привезенная Аттисой из родного Ортасса знала, чего это стоило ее госпоже. И когда супруга Властителя тяжело заболела, Ларра стала еще мрачнее. На вопрос Кироса, как долго будет хворать прекрасная Аттиса, служанка только сумрачно взглянула на Властителя. А через полгода печальный, с измученным лицом, Кирос, держа за руку перепуганную мрачной и долгой погребальной церемонией дочь, наблюдал, как опускается тяжелая крышка саркофага, навсегда скрывая прекрасное и бледное лицо Аттисы и ее высохшее от болезни тело.

Еще год, пока Кирос приходил в себя и решал, стоит ли жениться еще раз или лучше вести привольную холостяцкую жизнь, Кирэна наслаждалась свободой. А потом спохватившийся Властитель Сарретоса приставил к наследнице сухую и чопорную Арану. Та была из древнего рода Ороссов, чем непомерно гордилась, и все время дергала свою воспитанницу напоминанием о ее титуле и соответствующем ему поведении. Разумеется, разом прекратились "неприличные" вылазки в окрестности замка, а общаться Кира могла только с теми, кого приводила для нее Арана. Это были девочки из знатных семейств, красивые и надменные, как взрослые дамы. И такие же скучные. И только Модрэн, веселую и живую дочь Советника Никоса, Кирэна приняла всей душой. С Мод можно было время от времени спрятаться от недреманного ока наставницы, побегать в саду, забраться в маленький тайник в крепостной стене, где девочки прятали свои "сокровища" или необычные находки, о которых взрослым лучше не знать. И, конечно, девочек сближало то, что обе рано лишились матерей.

Может быть, от этой неограниченной с первых дней своей жизни свободы, может, от природной живости, но Кирэна росла фантазеркой и выдумщицей. Во всех запретных вылазках детской ватаги замка она была заводилой. Но иногда, когда в замке все еще спали, девочка осторожно выбиралась из своей кровати, усаживалась на широкую нишу окна, прижав к груди колени, и сидела, устремив мечтательный взгляд в предрассветное небо, ожидая первых лучей солнца. И думала...Пожалуй, Кирэна и сама не могла бы рассказать, о чем ей думалось в эти ранние часы.

Пытливый взгляд девочки то устремлялся к звездному небу, то сосредотачивался на крошечных жучках, изумрудами вспыхивавших на длинных травинках в ее маленьком садике. В равной степени Кирэну привлекали полуфантастические истории, неторопливо пересказываемые няней дождливыми осенними вечерами, и логичные, строго выверенные фактами, сообщения учителя об исторических событиях, о рыцарях и героях давних сражений.

После того, как учитель Тилмэн рассказал Кирэне, что в Орассте есть маяк, который стоит на мысе и горит каждую ночь, о птицах, сгорающих в его огне, Кирэна вместе с Модрэн иногда по утрам бежали к первому попавшемуся факелу, с интересом разглядывая россыпь из насекомых, нашедших своей конец в его огне.

– Почему они летят на огонь?
– печально недоумевала Кирэна, осторожно поднимая за обоженные крылышки погибшего мотылька.
– Смотри, какой красивый...

– Выброси ты эту гадость, - брезгливо скривила губы Модрэн, отшатнувшись от подруги.

– Глупый...Летал бы себе и летал...- бормотала Кирэна, засыпая горсткой земли мертвую бабочку.
– Зачем ты летел на огонь? Ты же видел...

"Интересно, - размышляла девочка, задумавшись о маяке, - а как выглядит его башня? Какой она высоты? Похожа на Сторожевую башню или какая-то особенная? И кто зажигает на ней огонь? Увидеть бы...Но это еще так нескоро!" - вздыхала Кирэна. Взрослеющей девочке хотелось поговорить с кем-нибудь о своих мечтах, о том неизведанном и новом, что есть в большом мире. Но учитель Тилмэн, закончив урок, торопливо откланивался и спускался с замковой горы к себе в дом, в желанную тишину кабинета. К отцу Кира даже и не думала обращаться со своими вопросами. А Модрэн... Она уже жила в предвкушении новых встреч и развлечений и совсем не думала о Кирэне. И девочка с грустью ощущала, как отдаляется от нее самая близкая подруга, и она остается совсем одна.

Вот и сейчас, Кирэна сидела в кресле, забравшись в него с ногами и наблюдая за сборами Мод. Собственно, все уже было готово к отбытию маленького отряда. И только Модрэн еще раз тщательно осматривала свой гардероб, чтобы в последнюю минуту не забыть все украшения, ленты и кружевные накидки, призванные поразить молодых горритов. Ну, если не всех, то хотя бы их мужскую часть. Ведь для завершения обучения ей придется провести в монастыре Великой Богини целых три года! И там не будет новых платьев и украшений.