– Не дави на меня, отец!
– не сдержавшись, Ренвольд треснул кулаком по подлокотнику кресла.
– Вы все решили за меня! Эта нелепая детская помолвка...

Он вскочил и заметался по комнате.

– Агоррас слишком дорого заплатит за эту "нелепость", - грозно сдвинул брови Ковольд.
– Ты хоть представляешь себе, чего будет стоить твой неразумный....порыв?!

Он отвернулся от сына и долго смотрел в окно невидящими глазами. Потом кивнул на кресло.

– Сядь!
– Ковольд тяжело вздохнул.
– Все не так просто, сынок. Может быть, я не скажу тебе ничего нового, но...Когда-то Сарретос и Агоррас были единым государством - с красивым названием Агорритос. Если бы не война двух кланов! Гронны так и не смирились с гибелью своего вождя и не признали Вольдов. Они ушли из долины и рассеялись по всему острову. Хотя многие их женщины были из рода Вольдов. Даже сестра тогдашней Властительницы Агорроса, вдова погибшего в сражении предводителя Гроннов, ушла за перевал с маленькой дочкой. На сотни лет два клана постарались забыть друг о друге. И только мой отец, а твой дед, первым решился напомнить о нашем родстве. Но еще никогда не поднимался вопрос об объединении двух стран. В Сарретосе живет много потомков Гронна, Рен. Они одной крови с нами.

Властитель коснулся руки сына. Голос его теперь звучал мягко, даже просительно.

– Рен, кто знает, может быть как раз теперь, после стольких веков этого...настороженного соседства, именно вам с Кирэной выпадет счастье вновь объединить оба клана в единое государство. И ваши дети буду править новым Агорритосом.

Насупившийся, напряженно выпрямившийся в кресле Ренвольд скрипнул зубами. Он слушал отца, не принимая его слова сердцем. Единое государство! Агорритос! Норр его забери! Какие слова надо найти, чтобы убедить в нереальности его мечты?

Впрочем, это не любящий отец говорит с ним, а Властитель Агорраса, - мрачно напомнил себе Рен. И выгода нежеланного сыну союза сейчас для него превыше счастья Ренвольда.

Нежное смуглое лицо, залитое слезами, вспомнилось ему. Неужели отец не понимает? Луанна! Милая девочка! Им так не хотелось расставаться! "Это - твой долг", - вспомнил он слова отца. Рен сжал кулаки. Долг! Как будто это самое главное! Он отдал свой долг Агоррасу и теперь никому ничего не должен! Любящая и любимая женщина, с которой будет радостно прожить всю жизнь - вот что самое важное, самое нужное на свете!

Ренвольд стиснул зубы. Нет! Он вернется в Доррин, заберет оттуда Луанну и вернется в Гриссу. Отец, в конце концов, смирится.

* * *

Последний день Ренвольд гнал коня без отдыха. Ему казалось, что, чем быстрее он окажется в Доррине и вернется в Агоррас с прекрасной Луанной, тем проще будет убедить отца оставить мысль о браке с неведомой и нелюбимой наследницей Сарретоса.

Завидев зубчатые стены крепости, Рен пришпорил коня.

– Давай, Горн, давай, друг! Уже совсем немного!

Уставший жеребец, как будто поняв своего хозяина, помчался как ветер, сокращая расстояние между влюбленными сердцами.

Оставив коня на попечение юного конюха, Ренвольд убедился, что верному Горну будет обеспечен хороший уход. Он направился на постоялый двор, наскоро умылся, перекусил и, предвкушая нежную встречу, отправился к дому десятника Критта. Остановившись на мгновение перед дверью, Рен глубоко вздохнул и взялся за кольцо.

Еще не успел затихнуть стук, как дверь отворилась, и изумленный Критт застыл на пороге.

– Господин?

– Приветствую тебя, почтенный Критт!
– Ренвольд вежливо склонил голову перед отцом возлюбленной.
– Я хотел бы увидеть Луанну.

– Луанну?
– десятник подозрительно прищурился.
– Зачем тебе моя дочь, господин?

– Я хотел поговорить с ней, Критт. А потом - с твоего позволения, мы побеседуем все вместе.

– Поговорить...- старик покачал головой.
– Луанны здесь нет, господин.

– Вижу, - улыбнулся Ренвольд.
– Так позови ее, почтенный Критт, Она будет рада меня видеть.

Старик нахмурился.

– Так ведь...

Он озабоченно поскреб в затылке и тяжело вздохнул.

– Проходите, господин.

Ренвольд шагнул в прохладную темноту. Войдя в комнату, он повертел головой, надеясь увидеть хрупкую фигурку девушки и встретить ее ласковый взгляд. Но в комнате никого не было.