Шрифт:
– Ладно, тогда, может, нам надо разжечь пламя?
– Ты говоришь о делах или об удовольствиях?
– Я говорю о лесопилке Пэккардов, - сказал Бен, присаживаясь на кровать.
– Там столько сухих бревен, - мечтательно произнесла Кэтрин, убрав с себя одеяло.
– Случайная искра, - сказал Бен и начал целовать ноги Кэтрин.
– Это произодет глубокой ночью, когда Пит не услышит пожарную тревогу…
– Теперь я вспоминаю те времена, когда наши часы превращались в дни, - сказал Бен, ослабляя только что затянутый галстук.
Кэтрин довольно рассмеялась.
Родители Ронет Пулсаки сидели на скамейке у входа в палату, где лежала их дочь. Хоук стоял рядом с ними и задавал вопросы. В отличие от родителей мертвой Лоры они отвечали более связно и выглядели спокойнее – ведь у них оставалась надежда, что их дочь выживет и станет такой, как прежде.
– И вы не видели Ронет в тот день после школы?
– Нет, - сказала мать.
– Она пошла на свою вечернюю работу?
– Да, она пошла в Центральный универмаг Хорна, - ответил отец.
– Кем она работала в универмаге?
– Рони работает в парфюмерном отделе, продает духи, помады, - сказала мать. Она не желала говорить о Ронет в прошедшем времени.
– Она часто шутила, что это - самая ароматная работа, - сказал отец.
Хоук повернул голову на звук открывшегося лифта и увидел, как из него вышел невысокий бородач без левой руки. Этого однорукого за последние два дня он видел в госпитале уже несколько раз, причем в разных местах.
– Простите, - кивнул Хоук родителям Ронет и завернул за угол, куда пошел однорукий. Он не мог объяснить, почему он им заинтересовался, но чутье, доставшееся помощнику шерифа от предков-индейцев, никогда его не подводило.
Однорукий вошел в дверь с надписью «Только для больничного персонала». На работника больницы он не смахивал, и Хоук решил пойти вслед за ним. Он тоже вошел в эту дверь, за которой начинался длинный коридор, освещенный мертвенно-бледными голубыми лампами, но однорукого и след простыл.
Хоук посмотрел на табличку на стене. «КИСЛОРОДНЫЕ БАЛЛОНЫ – 203. МОРГ – 205.» Посещать морг без необходимости Хоуку не хотелось, к тому же надо было продолжить разговор с родителями Ронет Пуласки, поэтому он закрыл дверь и до поры до времени забыл о странном человеке.
Одри включила магнитофон и стала танцевать в пустом кабинете отца. Ее движения были плавными и грациозными, глаза полуприкрыты – Одри получала удовольствие от себя самой, она очень себе нравилась. Одри любила танцевать в одиночестве, но сейчас она представляла, будто танцует перед одним-единственным человеком, загадочным незнакомцем, которого она впервые увидела в коридоре «Грейт Нотерн» вчера. «Ах, агент Купер, видели бы вы меня сейчас» - подумала Одри.
– Это что еще такое? – в кабинет вошел Бен Хорн. Он выключил музыку и раздраженно посмотрел на дочь.
– Я же просил тебя не беспокоить постояльцев этим шумом, - сказал Бен.
Одри ничего не ответила, продолжая танцевать без музыки. Она была погружена в мечты.
– Сколько раз я тебя просил не делать этого? – раздраженно сказал отец.
– Около четырех тысяч раз, - ответила Одри.
– Одри, Джули сказала мне, что когда норвежцы решили все вместе вернуться в Старый свет, ты находилась рядом с ними. Это правда?
– Да, папа.
– Ты ведь не стала бы говорить или делать что-то, что ускорило их отъезд… Так ведь? Это просто случайное стечение обстоятельств?
– Папочка, я ничего такого не делала. Я пошла туда, чтобы посмотреть на них, из чистого любопытства, и случайно сказала при них, что мне грустно.
– Грустно? Отчего же тебе было грустно?
– Я сказала, что мне грустно оттого, что мою подругу нашли убитой. А что такого?
– захлопала глазами Одри.
– Одри… - Бен закатил глаза. – Ты… ты… ты хоть представляешь, во сколько обошлась нашей семье твоя проделка?!
Одри промолчала.
– Господи … Лора умерла два дня назад, но тебя я потерял гораздо раньше, - сокрушенно сказал Бен.
Глава 8
Семья Бриггсов собиралась ужинать, и этот ужин можно было назвать необыкновенным. Дело в том, что в последнее время встретить за семейным столом Бобби Бриггса удавалось крайне редко – почти все вечера он проводил либо в «Доме-у-Дороги», либо катался со своим другом Майком. Сегодня Бобби был дома, но это не было следствием внезапно проснувшегося желания воссоединения с родителями, а просто усталость от чересчур насыщенного событиями прошлого дня – идти куда-то не было сил.